Манускрипт дьявола - Елена Михалкова

– Вызываю тебя, темный дух, обитающий в этом доме, – забормотал я, – приди и говори с нами! Приди и говори! Приди и говори!

За моей спиной на открытом огне булькало серебристое варево. Я вновь закрутился волчком, сунул ладонь в карман и, замахав руками, словно мельница, незаметно подкинул щепотку порошка в огонь. Застыл возле шара, вскинув над ним руки, и громко завопил:

– Говори же с нами! Я чувствую, что ты здесь! Пламя позади вспыхнуло ярче и вдруг замерцало синими искрами. Ди негромко вскрикнул, расширив глаза.

– Темный ангел Уриэль говорит со мной… – прошептал я, водя ладонями над шаром, закрыв глаза. – Proximus ardet Ucalegon! Но избежать опасности можно с помощью женщины! Локоны как лилия, и кожа нежна, как утренний свет, что сокрыт в этом камне! Periculum in mora, потому действуй, не откладывая!

Я опустил руки, открыл глаза:

– Уриэль отдалился от нас, ибо сказал все, что хотел. Но я не понял и половины!

Джон Ди выдохнул и потер пальцами виски.

– Опасность близка, и медлить нельзя… – повторил он. – Выходит, я был прав в своих опасениях!

– Но что это значит?

– Интриги плетутся вокруг меня, вот что это значит! А я попустительствовал тем, кто стоит во главе заговора! Недаром меня предупреждали… – Ди осекся.

– Ваша милость, – воскликнул я с чувством, – если бы я мог помочь вам, я бы сделал все, что угодно! Пусть даже за это меня приговорили бы к повешению! Клянусь вам, проверьте меня, если хотите!

Алхимик был впечатлен моей готовностью отдать за него жизнь.

– Мальчик мой, – растроганно сказал он, взяв меня за руку, – прости, что я сомневался в тебе! Слушай, что предстоит нам завтра и в ближайшее время…

* * *

После разговора я вернулся в комнату, гордясь собой. Ловушка, которую я вовремя распознал, могла бы существенно сократить срок моего пребывания в поместье высокочтимого вельможи, ибо, несомненно, Ди задумал подсунуть мне первый шар в качестве проверки. Стоило бы мне притвориться, что я слышу голоса, и его туповатые слуги выкинули бы меня как шарлатана. Конечно же, магические кристаллы не могут быть холодными, ибо их хранят в теплых местах, чтобы в них не угасала жизнь. Хорошо, что я вовремя вспомнил об этом!

Итак, Джон Ди окончательно уверился в моих способностях и принял меня на службу. Мое вознаграждение отныне составляло пятьдесят фунтов в год. Не так уж мало, что и говорить! Но я жаждал большего, много большего… И старый глупый алхимик должен был помочь мне в этом.

Глава 3

Как только дверь захлопнулась, Тошка закрыла глаза и уткнулась лицом в ладони. Господи, они ушли! Оба! С самого утра кто-то один обязательно находился с ней в этом тесном помещении, на стенах которого висели десятки постеров с популярными певцами и полуобнаженными красотками, как будто его владельцем был подросток. Постоянное присутствие постороннего человека в одном с ней пространстве выматывало Тошку больше, чем словесные угрозы. Потому что оно было самой страшной угрозой.

Стул, стол да груда коробок в углу – больше в комнате ничего нет. Правда, Тошке щедро бросили целую пачку тетрадей. Ах да, еще воды! После того как ее покормили – она заметила, усмехнувшись, что вилка и нож пластиковые, но вряд ли это объяснялось заботой похитителей о ее жизни, – ей притащили канистру с водой и бросили стопку пластиковых стаканчиков. Последний раз она пила из таких, когда большой институтской компанией они решили отметить в весеннем парке окончание второго курса.

– Листики-чувыстики, – пробормотала Тошка себе под нос, вспомнив тот день и растопыривая пальцы – знак кленового листа. – Желтые чувыстики, красные чувыстики, мне дорожку выстелите.

Это был самый простой оберег, смешной, совсем детский. Впрочем, все ее обереги и заговоры были детскими. Может быть, поэтому они и помогали.

От «чувыстиков» сразу стало спокойнее. Обычно с помощью этой присказки она выбиралась из леса, если чувствовала, что заплутала. Может быть, подумала Тошка, «листики» помогут и здесь.

Она не переставала ругать себя за глупость и неосторожность. Когда раздался звонок в дверь, Тошка разговаривала с отцом, и ей сразу пришло в голову, что это приехал Макс. Арефьев не мог приехать, никак не мог – он сидел в своей деревушке, а точнее, ходил, размахивая, будто косой, металлоискателем. Тошка представляла, как высокий широкоплечий Максим, в клетчатой рубашке, завязанной на поясе узлом, ходит по полю и прислушивается к писку в наушниках. А физиономия у него при этом такая сосредоточенная, как будто он теорему Ферма доказывает, не меньше. Тошка давно заметила: чем глупее дело, которым занимается человек, тем умнее у него лицо.

Так что Максим никак не мог приехать, и не столько из-за своих поисков, сколько по другой причине, о которой Тошке думать не хотелось… Но она отчего-то решила, что за дверью обязательно будет Арефьев, и радостно спросила: «кто там? », поднявшись на цыпочки и заглядывая в глазок.

Кто-то стоял на площадке, она не разобрала, кто именно. Но когда ей ответили «Наташа, я от Максима Арефьева», то она, не рассуждая, отодвинула засов.

Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Два человека, показавшихся ей с перепугу огромными, как танки, влетели внутрь, и один зажал Тошке рот, а второй щелкнул замком. Она даже не успела ничего понять, только похолодела от ужаса.

– Орать не надо, – сказал на ухо Тошке тот, кто держал ее. Ладонь у него была грубая, шершавая, и от нее тяжело несло табаком. – Иди!

Девушку развернули в другую сторону, и, послушно переставляя ноги, она кое-как добрела – точнее, довела этих двоих – до своей комнаты.

Один встал в центре, разглядывая рисунки, другой подволок ее к стене и прислонился, прижав Тошку к себе.

– А прикольно здесь у тебя, – одобрил первый. Он был в короткой кожаной куртке, из воротника которой сразу вырастала бугристая голова, покрытая, будто нашлепкой, черной вязаной шапочкой. Над приплюснутым и свернутым на сторону носом собрались две вертикальные кожистые складки, как у бульдога.

Второй убрал ладонь с ее лица, но другую руку оставил на Тошкиной шее.