Асимметричный ответ - Макс Глебов

На несколько секунд в телефонной трубке повисло молчание.

– Товарищ Нагулин, это данные разведки или ваши собственные аналитические выводы? – в голосе Шапошникова слышалось напряжение.

– Аналитические выводы, товарищ маршал.

В разговоре возникла еще одна пауза.

– Вы абсолютно уверены, что не ошиблись в своих расчетах? – не пытаясь скрыть тяжелый вздох, уточнил начальник генштаба.

– Абсолютно.

– А зарин?

– Возможно, и зарин, но вряд ли в больших количествах.

– Я вас услышал, подполковник. В случае подтверждения вашей информации будьте готовы немедленно выехать в Москву. Ждите приказа.

* * *

Внешний фронт окружения рухнул и рассыпался, как карточный домик. Я боялся чего-то подобного, но столь сокрушительного эффекта все же не ждал. Получив в свои руки новое оружие, фон Клейст решил применить его на полную мощь, чтобы максимально использовать эффект внезапности, хоть тот и был несколько подпорчен неудачной операцией Абвера с применением бомб с зарином.

Химическими боеприпасами Клейста снабдили в избытке, причем разных типов, под все мыслимые задачи, и за час до рассвета вермахт впервые в этой войне приступил к массированному применению боевых отравляющих веществ.

Первыми вступили в бой тяжелые гаубицы и авиация. На передний край двух стрелковых дивизий Калининского фронта обрушились тысячи фугасных снарядов и бомб с щедрой примесью боеприпасов, снаряженных фосгеном и хлорцианом.

Боевые газы быстро рассеивались по местности, отравляя тех красноармейцев, кто вовремя не успел надеть противогазы. Конечно, после приказа Ставки и особенно после газовой атаки на зенитчиков готовность советских войск к химической войне была повышена, но бойцы, никогда раньше не использовавшие противогазы в бою, не успели вовремя отреагировать на опасность. У многих противогазы оказались плохо пригнанными или неисправными, а в некоторых случаях просто отсутствовали.

Смерь товарищей от пуль и осколков за прошедшие полгода войны стала для красноармейцев зрелищем привычным, но гибель от отравления – дело совершенно иное, ранее невиданное и страшное. К моменту начала немецкой атаки моральный дух советских бойцов оказался, мягко говоря, не на высоте. Местами вспыхнула откровенная паника, и перешедшие в наступления немецкие танки прорвали первую полосу обороны практически без сопротивления.

Атаке летучими газами, практически не задерживающимися на местности и быстро рассеивающимися даже от легкого ветра, подверглись только советские войска на центральном участке прорыва. На флангах немцы применяли совершенно иную тактику. Здесь в дело пошли иприт и люизит в виде специальных зимних смесей, не дающих этим ядовитым жидкостям замерзать на морозе.

Помимо бомб и снарядов немецкие бомбардировщики широко использовали выливные авиационные приборы, создавая за летящими самолетами широкие полосы зараженной местности. Господство в воздухе истребителей люфтваффе и дезорганизованные химическим ударом средства ПВО не позволили советской стороне пресечь эти действия, и по флангам рвущейся вперед танковой группы Клейста образовались зоны химического заражения, пропитанные ядовитыми веществами кожно-нарывного действия.

Для защиты от иприта и люизита противогаза совершенно недостаточно. Их основная цель – кожные покровы солдат противника. У попавших под удар красноармейцев в комплекте снаряжения имелись противоипритные накидки, но их эффективность в реальных боевых условиях оказалась крайне низкой, особенно в случае комбинированного удара химией и обычными боеприпасами.

О каком-либо осмысленном сопротивлении в зараженных зонах речи не шло. Уцелевшие бойцы стремились как можно быстрее покинуть подвергшуюся химическому удару местность, без приказа оставляя позиции. Впрочем, немцы тоже не торопились занимать оставленные красноармейцами окопы. Цель у них была совершенно иной – воспрепятствовать советским контрударам под основание выступа, образовавшегося в результате прорыва фронта и развития наступления танковыми дивизиями панцерваффе.

Позиции на флангах ушедших вперед танковых соединений занимали пехотные дивизии вермахта, укрепляясь на границах залитых ипритом и люизитом территорий и прикрывая их огнем, не позволяющим советским химвойскам проводить дегазацию местности.

После прорыва первой полосы обороны за спиной наступающих немецких войск сосредоточились два полка «небельверферов». Впервые эти реактивные системы залпового огня использовались по прямому назначению – для стрельбы химическими боеприпасами.

Вторая и третья полосы обороны были прорваны немецкими танками к середине дня. Здесь сопротивление советских войск оказалось более упорным, но остановить наступление противника все равно не удалось. Пока избранная Эвальдом фон Клейстом тактика приносила его дивизиям успех.

* * *

В Москву я прибыл через четыре часа после начала немецкого наступления. Шапошников решил не дожидаться, пока я доберусь самостоятельно и прислал за мной самолет. Судя по мрачному виду начальника генштаба, настроение в ставке царило подавленное.

– Вы вновь оказались правы, подполковник, – без предисловий начал маршал, – Время и место удара танков Клейста вы указали точно, равно как и примененные врагом методы использования химического оружия.

– Остановить противника удалось? – задал я прямой вопрос, прекрасно зная ответ.

– Танковые и моторизованные части Клейста продвинулись на тридцать-сорок километров и продолжают теснить наши войска, – Негромко произнес Шапошников и повернулся к карте. – Две стрелковые дивизии, прикрывавшие направление на Гжатск, практически полностью уничтожены. После вашего вчерашнего доклада я приказал перебросить к угрожаемому участку четыре танковых бригады. Это почти половина наших подвижных резервов, но бросать их в бой в лоб на превосходящие в численности танки Клейста нет никакого смысла – только людей и технику потеряем. А с флангов не ударить – все залито химией. Хорошо хоть немцы в котле пока ведут себя тихо. Видимо, у них просто нет горючего на стокилометровый марш с боями, но как только Клейст подойдет ближе, они ударят ему навстречу.

Я молча смотрел на карту. Похоже, вчера моим словам все-таки до конца не поверили. Не уверен насчет Шапошникова, но остальные члены Ставки во главе со Сталиным, видимо, отнеслись к моей информации настороженно, иначе резервов к месту предстоящего прорыва стянули бы заметно больше. Вот только не факт, что это бы сильно помогло.

Здесь и сейчас немцы были объективно сильнее. Клейст – грамотный танковый командир, хорошо понимающий, что такое маневренная война. Это вам не Гёпнер, которому поручили руководить танковой группой только потому, что лучшей кандидатуры с соответствующими задаче погонами просто не нашлось, и даже не индивидуалист Роммель, способный нормально исполнять только сольные партии на изолированных театрах военных действий и совершенно не признающий интересы соседей по фронту, если они у него вдруг появляются. Клейст вцепится мертвой хваткой и будет рваться вперед, пока не добьется своей цели. А чем воевать у него есть. Пять танковых дивизий, пусть и потрепанных в боях за Донбасс, но неплохо пополненных и приведенных в порядок – очень грозный противник для советских армий, замкнувших Московский котел буквально из последних сил. И это только танки, а сразу за ними идут элитные моторизованные дивизии СС «Викинг» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Последняя, кстати, мне знакома – имел удовольствие повстречаться с ней еще под Уманью.