Золотой лук. Книга первая. Если герой приходит - Генри Лайон Олди

Камень, оценила Афина. Пожалуй, я сумею его убрать.

Наверное, Тифон подслушал ее мысль. Гигант рассмеялся. Подобно мальчишке, свистящему в два пальца, сунул в рот целую дюжину своих драконоглавых пальцев – и оглушительный свист всколыхнул землю. Памфилия закипела от волн, меж пенных бурунов мелькнул острый гребень, венчавший скользкую спину. Вскоре на берег близ пещеры выбралось чудовище с телом дельфина-великана и шеей непомерной длины. Акулья башка чудовища возвышалась над обеими пещерами, доставая до вершины горы.

– Сторожи! – велел Тифон.

Чудовище пронзительно вскрикнуло и вернулось в морскую пучину. Следом за ним ушел в залив и Тифон. Змеи нижних конечностей гиганта ползли по дну, вздымая тучи ила, голова поднималась под водой, словно остров, заросший горелым лесом.

Справлюсь, решила Афина, вспоминая облик ужасного стража. Справлюсь, но не сразу. Понадобится время, а времени у меня нет. Пока мы станем биться, Тифон вернется на шум. Где бы он ни был, он успеет раньше, чем я совладаю с этой дрянью. Богиня представила, как составляет компанию отцу в темноте пещеры, лишенная сухожилий – а может, еще чего-нибудь посущественней! – как ползает во мраке, подобно жалкой мокрице, вспоминая былую мощь и славу…

Она летела прочь от Киликии, боясь обернуться.

?

Белый конь пасся на склоне горы. Он тоже умел летать над морями. Вероятно, и у него имелись воспоминания, которые жалят больнее овода, но Пегас не спешил ими поделиться.

Время и расстояние, вздохнула Афина. Есть расстояния, которые требуют выигрыша во времени. Есть время, которое надо преодолевать как расстояние, шаг за шагом. Если повезет, ты можешь сделать это сама. Или не можешь, и тогда тебе требуется Пегас.

Отец, я что-нибудь придумаю.

Эписодий второй

Судьба расправляет крылья

1

Это не сказка, болван!

– И кто теперь у нас править будет?

– Как – кто? ! Отец, конечно!

– Он же басилей, Главк Эфирский.

– А до него басилеем Сизиф был, наш дед.

– И что?

– И то! Отец сел на трон, когда Сизиф умер.

– Верно.

– А теперь дед вернулся. Снова живой!

– Думаешь, он у отца трон отберет?

– Не знаю.

– А мне! .. А мне дедушка такое рассказал!

– Что он тебе рассказал?

– Когда?

– Вчера ночью.

– Ври больше!

– Тебе, небось, приснилось…

– Я вру? ! И ничего не приснилось!

– Еще скажи, ты к деду в покои забрался!

– Он, значит, в постели с женой, после Аида согревается…

– И тут ты: дедушка, расскажи сказку!

Мои дураки-братья заржали в голос – точь-в-точь жеребцы при виде кобылы. Знаете, как обидно? Я с ними дедушкиной сказкой хотел поделиться, нес ее, берег, расплескать боялся. А они…

– Это ты, Пирен, дрых и сопел! И вы оба тоже! А я на двор вышел.

– По нужде? Ах-ха-ха!

– Да, по нужде. А там – дедушка. Сидит, на звезды смотрит…

– А ты? Нужду справил?

– Справил, не твоя забота. Я хотел, чтобы он мне про Аид рассказал.

– А он? Рассказал? !

– Нет, про Аид он не захотел. Про другое рассказал. Еще интересней!

– Ладно, считай, поверили.

– Давай, делись!

– А вы не перебивайте!

Мы с братьями шагали по нашей тайной тропе. Начиналась тропа под стеной крепости. Серые ноздреватые камни нависали над головами. Кладка уходила в далекую голубую высь, словно стена подпирала небо.

Дальше тропа ныряла в пыльные кусты можжевельника. Яркий смолистый аромат висел в воздухе плотным облаком. Казалось, его можно пощупать или лизнуть. Солнце жарило от души, мы давно вспотели.

Вот и можжевельник потел по-своему.

Еще дальше тропа вилась меж скалистых уступов, поросших колючками и пучками жесткой травы, и спускалась прямиком к морю, к укромной бухточке – в стороне от города и порта. Сюда мы бегали играть и купаться, когда у братьев не было занятий. Такое случалось редко: братья упражнялись с мечом и щитом, копьем и луком. Даже на колеснице ездили. Вот это я понимаю! Когда уже и мне разрешат вместе с ними? ! Кроме интересных занятий бывали и скучные: счет, письмо, игра на кифаре. К скучным меня уже допустили, не пожалели маленького. Про моря, долины, города, кто где правит, с кем в союзе; кто воюет, кто торгует, чем торгует… Забыл, как это все вместе называется.

Тоска зеленая!

Если подворачивался случай, братья сбегали от учителей. Вот как сегодня – дедушка из Аида вернулся, город гудит, во дворце не до нас… Меня в эту бухту только с весны брать стали. Боялись, что я кому-нибудь проболтаюсь, если мне заветное место показать. Но я за ними подследил! И не проболтался.

Зато сейчас я болтал в три языка! Дедушкину сказку пересказывал.

Зевс, Гера, мятеж. Так увлекся, что чуть с тропы не навернулся вверх тормашками. Руками размахивал, слюной брызгал. Каждый утес был богом, акрополь – Олимпом, а в небе на золотых цепях висела бунтовщица Гера. Она исчезала в ослепительном сиянии, обрывок цепи со звоном и лязгом падал мне под ноги. Я, старый хитрец, подбирал сокровище…

Братья молчали. Слушали.

Не перебивали, что само по себе было чудом.

Вначале они слушали с интересом, но когда я закончил рассказ и взглянул на них – ну как, а?! – то увидел такие мрачные лица, каких сроду не видывал. Пирен отвернулся, уставился на море. Делиад изучал камешки под ногами. Алкимен кусал губы, мрачней ночи.

– Вы чего? – вырвалось у меня. – Здо? ровская же сказка!

– Сказка? – ответил, как плюнул, Алкимен. – Это не сказка, болван!

– Да ладно тебе! Боги, цепь, старый хитрец…

– Старый хитрец, – повторил Алкимен. – Все правда.

– Наш дед стар, – согласился Пирен.

– И хитер, – кивнул Делиад. – Не отнимешь.

– Наш дедушка? Сизиф? Он что, Таната в плен взял? !

Врут, уверился я. Алкимен вечно над всеми подшучивает. Надо мной – в особенности. Алкимен, Пирен с Делиадом… Сговорились, да? Или нет?

– Не ори, дурачина. Еще услышат…