Погибель Империи - Николай Сванидзе

Именно во время этого похода Корнилов назначает Деникина помощником командующего армией. Идут с боями. Оружие могли добыть только одним способом – в бою у большевиков. Лошадей крали. Но по всем меркам европейских войн это считалось не воровством, а лихостью.

Потом форсировали Кубань. Деникин вспоминает: «Не то быль, не то сказка. Ветер, снег, под ногами жидкая грязь, все насквозь мокрые, сапоги налиты водой. Впереди река, на противоположном берегу – аванпосты большевиков. Мост снесло… Начали переправу. Глубина – в полкорпуса лошади. Начинает бить неприятельская артиллерия. Переправа продолжается. Вечереет. Погода меняется. Неожиданно грянул мороз и началась пурга. Люди и лошади мгновенно покрываются ледяной коркой, одежда делается деревянной, невозможно повернуть голову, поднять ногу в стремя. Никто не обращает внимания на свист пуль. Конца переправе не видно».

Это только февральско-мартовский эпизод из жизни Деникина столетней давности. Ни Деникин, ни Ленин с Троцким, никто вообще не знает, что будет дальше. В этом смысле прекрасное время.

20 февраля

20 января 1918 года по старому стилю, то есть 2 февраля по новому, большевистским правительством Советом Народных Комиссаров был принят Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви.

Можно исповедовать любую религию или никакой. Никакие законы не могут ограничивать свободу совести, никаких преимуществ на основании вероисповедной принадлежности. Свободное исполнение религиозных обрядов без нарушения общественного порядка. Акты гражданского состояния ведутся исключительно гражданской властью. Преподавание религиозных вероучений в общеобразовательных учебных заведениях не допускается. Можно обучать и обучаться религии частным образом.

Надо сказать, что, когда вечером 2 февраля обсуждали этот документ в Совнаркоме, он имел совершенно другое название – «О свободе совести, церковных и религиозных обществах». Именно с этим названием документ и был утвержден. Но через шесть дней был опубликован очередной выпуск «Собрания узаконений Рабочего и Крестьянского правительства», и там декрет получил иное название, с которым и вошел в историю, – «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Никакой свободы совести в названии. Это логично, откровенно и соответствует существу дела.

Свобода совести в России уже была узаконена Временным правительством 14 июля 1917 года. Это было совсем недавно, всего полгода назад, и население об этом помнило. Давать то, что до тебя уже дали, с точки зрения пиара бессмысленно. Но не это главное. Свобода совести – это естественное право человека на формирование собственных убеждений в области веры. И это с большевистской точки зрения никуда не годится. Нет естественных прав человека, права распределяются с классовых позиций, нет самостоятельных людей, они принадлежат классам, нет людей с собственными убеждениями, есть те, кто с нами, и те, кто против нас. Мы – это власть. Большевики категорически не терпят никаких конкурентов на политическом и идеологическом поле. Сложно сказать, насколько сильным конкурентом большевики считали церковь.

Православная церковь не проявила приверженности свергнутым Николаю II и глубоко верующей императрице, не отстаивала, не защищала монархию, которую обрамляла долгое время. Можно, конечно, сказать, что это проявилась застарелая обида на то, что Петр I лишил церковь самостоятельности, лишил ее патриаршества, поставил под бюрократический контроль светского чиновника обер-прокурора Синода. Но Православная церковь получила статус господствующей. В знаменитом трехчлене «православие, самодержавие, народность», утверждавшем незыблемые основы государства, православие стояло на первом месте. Но большевики, агитировавшие солдат на фронте в Первую мировую, видели, что мужики в грош не ставили ни командиров, ни священников. Легко убивали и тех, и других, и не было в них страха Божьего.

Последние годы царской России были отмечены кризисом не только государства, но и церкви, которую власть самонадеянно сделала своим институтом. Даже консервативные представители духовенства осознавали опасность ситуации и видели выход в самостоятельности церкви. Но времени и на эту реформу в числе прочих не оказалось. В глазах огромной массы озлобленного населения священник имел отношение не к вере, а к власти.

Захватившие власть большевики в окончательном названии Декрета были предельно циничны. Церковь хотела быть отделенной от государства? Пожалуйста. Но без собственности, без земли, без государственной денежной помощи. В нищете, в лагере, на нелегальном положении. Кто выдержит, кто устоит после привычной расслабленности? А? И мы еще внесем новый раскол в ваши ряды, и вы будете сотрудничать с нашей безбожной властью.

А вы, граждане, рабочие и крестьяне, вы же тоже хотели, чтобы церковь была отделена от вашего государства? Пожалуйста. В качестве бонуса можете выместить накопившееся отчаяние от того, что Бог не замечал ваших страданий. Или мы сделаем это за вас, а вы не мешайте. Как сказали, так и сделали. Началось разграбление церквей.

Осквернение храмов производит на основную массу населения особое, абсолютно разлагающее впечатление. На поверхность выходят самые темные инстинкты и соблазны. Прежде всего соблазн вседозволенности.

Церковные облачения идут на штаны, на юбки и платья, на попоны для лошадей. Лампады разбивают, масло разливают, свечи топчут. В нижнем ярусе иконостасов иконы обычно выбиты. Очевидно, ногами. Особый шик – вывозить награбленное на подводах через святые врата. Строго говоря, это не удобно, так как к вратам ведут ступени. Но безумие не терпит практичности.

Позже в Троице-Сергиевой лавре в припадке кощунственного любопытства будет вскрыта рака с мощами святого Сергия Радонежского. Создадут специальную техническую комиссию по вскрытию мощей. Вскрытие мощей сопровождалось киносъемкой. Вот такое кино вовсю крутили в кинематографе.

Епископу Пермскому Андронику выкололи глаза, вырезали щеки, отрезали нос и уши, и его, истекающего кровью, водили по городу, а люди на улицах смеялись. Потом его утопили. В Херсонской губернии священника распяли на кресте.

Священник села Соломенское Ставропольской губернии Григорий Дмитриевский 27 лет просил дать ему помолиться перед смертью. Молился вслух под насмешки красноармейцев. Потом красноармейцам надоело, они шашками отрубили ему сначала уши, а потом голову.

Весною 1918 года в Туле большевики расстреляли из пулеметов крестный ход. Священников обычно расстреливали вместе с семьями. Перед этим обычно приходили с обыском. Требовали, чтобы угощали, спиртное приносили с собой. Обыски проводились красными воинскими частями при участии местного населения.

Только в ходе первого ленинского этапа антицерковной кампании с 1918 по 1923 год были осуждены и уничтожены 2 тысячи 691 священник, 5 тысяч 410 монахов и монахинь, без суда погибло около 15 тысяч служителей церкви. А впереди еще сталинский этап. По данным Московской патриархии, к 1941 году подверглись репрессиям за веру более 350 тысяч человек. В одном 1937 году арестовано 136 тысяч 900. 85 тысяч 300 человек расстреляны.