Странные соседи - Юрий Ситников

Пройдя метров пятьсот, Лейла предложила зайти в открытое кафе. Там мы выпили сок, съели по круасану и опять пошли по почти пустынной улочке, больше напоминавшей каштановую аллею; я рассказывал Лейле пришедшую на ум прикольную историю, она делала вид, что внимательно меня слушает, но на самом деле пропускала слова мимо ушей. Я видел, как она невпопад кивает, улыбается своим мыслям и в её ярко-зелёных глазах беснуются озорные огоньки.

Дом её родителей располагался в десяти минутах ходьбы от дома Наталья Владленовны. Стоило мне оказаться в светлом холле, Лейла сразу предложила выпить холодного сока.

– Или могу налить квас. Домашний.

Я кивнул.

На кухне, поставив пакет с перцем к окну, Лейла мгновенно про него забыла. Клубнику же с черешней она вымыла в дуршлаге, водрузила его на стол, заявив, что не отпустит меня, пока не помогу ей расправиться с ягодой.

Я не имел ничего против компании Лейлы, скорее наоборот, ждал от неё предложения задержаться в гостях.

Мы ели ягоду и болтали, Лейла изредка поглядывала на часы, а потом сказала:

– Слушай, в среду родители уезжают отдыхать на две недели, а в пятницу я устраиваю вечеринку. Приходи, потусим.

– Наверное, не получится, я здесь не один. Ты же знаешь.

– А ты и друга своего приводи. Ден, кажется?

– Димон.

– Приходите вдвоём.

Я кашлянул, а Лейла хмыкнула:

– Девчонок своих можете захватить. Вы с Алисой встречаетесь? – вопрос был задан как бы между прочим, но имел явную подоплёку.

– Да.

– Она красивая. Повезло тебе.

– Знаю.

– И ей тоже, – Лейла посмотрела мне в глаза и рассмеялась. – Глеб, а ты в компьютерах разбираешься? Не соображу, что случилось, но после скачки одной программы, у меня на ноуте пропал звук. Не посмотришь в чём дело?

– Ты дрова проверяла?

– Какие дрова?

– Драйвера.

– Глеб, я полный чайник, вообще – ноль! Ты меня не спрашивай, иди сам посмотри.

Мы поднялись на второй этаж. В комнате Лейлы приятно пахло мятой, этот запах немного дурманил и кружил голову.

– Садись пока, я ноутбук включу. А хочешь диски посмотри, если что выберешь, дам послушать.

…С ноутбуком Лейлы я провозился минут двадцать: удалил повреждённый скаченной программой звуковой драйвер, а заодно аудио-видео кодеки, перезагрузил ноут, установив новые дрова и кодеки.

– Глеб, у тебя получилось! Ты здорово сечёшь в компах. Спасибо тебе, – Лейла положила ладонь мне на плечо и поцеловала меня сначала в щеку, а потом её губы слегка коснулись моих губ.

На какое-то мгновение между нами проскочила искра, перед глазами вспыхнуло, участилось дыхание и сделалось невыносимо жарко.

Лейла первая отстранилась, прошлась по комнате и сев на край кровати, тихо спросила:

– Так ты придёшь ко мне в пятницу?

– Не знаю, – так же тихо ответил я. – Наверное.

– Приходи, Глеб.

– Я постараюсь.

– В девять вечера.

Домой я возвращался, прочно погрязнув в хаосе приятных, но колких мыслей. Поравнявшись с соседской калиткой, услышал лязг открываемых ворот. Остановился и увидел то, о чём вчера вечером с таким трепетом и волнением рассказывала Ксения Анатольевна.

Высокие ворота открылись; шофёр, облаченный в ливрею, с торжественным видом распахнул переднюю дверцу ярко-красной бехи с открытым верхом; сел на водительское место, и тотчас же, приятно лаская слух, заурчал мотор. Машина выехала из ворот, замерла на заасфальтированной площадке и шофёр всё с той же торжественностью, метнулся закрывать ворота.

А пока он возился с замком, я сумел внимательно рассмотреть восседавшую на заднем сидении женщину. Ту самую Элеонору – загадочную особу, хозяйку дома.

Девяностолетней её мог назвать только безумец. В машине сидела женщина лет пятидесяти, ухоженная, с красивым гладким лицом, правда, с чересчур ярким макияжем. На Элеоноре было чёрное платье, на правой руке, небрежно касавшейся бежевой спинки переднего кресла, длинная чёрная перчатка; одну часть лица скрывали широкие полы шляпы, из-под которой выбивались пряди огненно-рыжих волос. Оправа солнцезащитных очков отливала золотом, на шее блестело колье с крупным рубином. Через левое плечо была перекинута белоснежная песцовая накидка.

Я стоял в непосредственной близости от Элеоноры, ощущал витавшее над ней ароматное облако духов, не в силах оторвать взгляд от её лица. В себя пришёл, от торопливого возгласа шофёра:

– Парень, отойди в сторонку.

– Что? – переспросил я, вконец растерявшись.

Элеонора повернула голову в мою сторону, делала она это медленно, с какой-то царственной грациозностью, и сипло (у неё оказался низкий голос с хрипотцой) сказала:

– Ты нам мешаешь. Отойди от машины.

Я отступил на несколько шагов. Красная беха с открытым верхом сорвалась с места; мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы дойти до нашей калитки, толкнуть её, побежав к крыльцу по каменным плиткам.

Люська выскочила из дома и сразу пошла в наступление:

– Где ты был? Тебе звонили раз десять.

– Телефон оставил дома.

– А шлялся где?

– Это допрос?

Люська повела носом, приблизилась ко мне вплотную и фыркнула:

– Духи? От тебя несёт духами.

– Тебе показалось.

– Ну конечно, показалось. Колись, Глеб, где тебя так щедро надушили?

– Только что я видел Элеонору.

– Не надо мне парить мозги. Я узнала запах, это духи Лейлы. Вчера она вылила на себя весь флакон, на пляже от неё пахло, как от парфюмерной фабрики.

– И что, я встретил Лейлу на базаре.

– Ничего, ничего, – усмехнулась Люська. – Чистосердечное признание облегчает вину.

– Куда ты клонишь?

– Никуда не клоню, Глеб, расслабься. Так говоришь, видел Элеонору? И как?

Пройдя в гостиную, я пересказал сцену, свидетелем которой стал.

– В такую жару и в песцовой накидке? – скривилась Люська. – Ей точно девяносто лет, старикам всегда холодно.

– Если ей девяносто, тогда мне сто. Говорю вам, она не старая. Да, штукатурки на лице много, но всё равно ей нет шестидесяти.

– А как же сыворотка крови из зародышей редкого вида животных?