Прозрачная река. Часть 3. Возвращение - Екатерина Бердичева

– Он просто идет. А вот кто из вас удержится рядом…

Лайсин развернулся и пошел к Рику, удерживающему рукой норовящую закрыться створку.

– Какая милая машинка! – Восхитился он. – Чудесный цвет и, насколько я знаю этот модельный ряд, достаточно мощная и хорошо управляемая. Немного запылилась, но мы обязательно вернем ей прежний лоск.

– О чем вы говорили с Сайком? – Прищурив глаза, спросил Рик.

– Как тебе сказать… – Лайс оперся спиной о другую створку ворот. – Если коротко – о тебе.

– Он выставил меня нытиком, да? – Парень исподлобья посмотрел на старшего родственника. – Когда я жил у него, то… у меня были нервные срывы. Серьезные, Лайс. Иногда ему приходилось успокаивать меня уколами. А иногда… объятиями. Бесы, – Рик покрутил головой, – когда я здесь жил, в гараже всегда висели тряпки и стоял пылесос. Где же он?

– Постой. – Лайсин подошел к Рику и вытащил из его руки агрегат, похожий на вытянутую каплю. – Значит, ты пользовался его добротой и терпением, а потом просто взял и уехал?

– Пусти! – На серых глазах появились злые слезы. – Сам-то как себя вел с Ханной?

– И не только с ней. – Вздохнул Лайсин, прижав к себе парня. – У меня был хороший друг. Такой, как твой Сайк. Он делал все, чтобы моя печаль хоть чуточку стала меньше. А потом… потом он принес себя в жертву духу.

– Это ты о Тамиле дома Тэо? ! Я слышал…

– Он любил меня таким, каким я был на самом деле: сильным и слабым. Умным политиком и отчаявшимся глупцом, которому нужны наркотики. – Нос Лайсина уткнулся в макушку Рика. – Он отдавал мне все тепло своей души.

– Рочен тоже… – Тихо сказал Рик. – До конца жизни он любил только тебя.

– Мы с тобой во многом похожи… – Вздохнул Лайс. – Наши мечты растворились в небесах, а тех, кто поддерживал нас в реальности, мы так и не заметили. Знаешь, мальчик… советы давать легко, а следовать им – почти невозможно. И все же… Оглянись. Возможно, увидишь любовь еще в чьих-нибудь глазах, глядящих только на тебя.

– Да, Лайс. – Согласился Рик. – Наши судьбы, как и внешность, схожи. Наверно поэтому мы встретились и остались вместе.

– Именно. Очаровательные очарованные… – Който рассмеялся. – Недаром нас занесло к чарам. Но теперь давай-ка соберемся с мыслями и заведем твою чудесную машинку.

– И навсегда отсюда улетим. – Рик снова взял в руки пылесос. – Послушай… Пока я навожу блеск, сходи на второй этаж. Там кабинет Рочена. Если в мое отсутствие никого не было, залезь в его стол и найди старые блокноты. Поверь, тебе найдется, о чем вспомнить.

– Стоит ли?

– Да, Лайс. Ты должен это видеть.

Взбежав по пыльным ступеням на второй этаж, Лайсин улыбнулся. Можно было не гадать, кому принадлежали комнаты справа: на двери висело карандашное изображение танцующей балерины. Дверь в глубине площадки выглядела слишком новой, чтобы предположить использование комнат жильцами. "Гостевые". – Решил Лайс и повернул ручку на левой двери. В небольшой гостиной, куда он вошел, было как-то безлико. Словно хозяин был абсолютно равнодушен к мягкому дивану напротив большого экрана и двум креслам со столиком под уютным торшером. "Похоже, Рочен не любил гостей". – Подумал о нем друг далекого детства и толкнул правую дверь. На сей раз он попал верно, оказавшись в кабинете. Тут, на полках, столе и на полу – всюду лежали журналы и книги. В-основном, медицинские. Кроме литературы, на столе лежал перекидной календарь с заметками и открытая пачка сигарет. Лайс усмехнулся: воздух до сих пор пах табаком. Усевшись в кресло за письменным столом, он попеременно начал выдвигать ящики. Но блокноты обнаружились в самом верхнем.

– И чего такого я должен в них увидеть? – Лайсин открыл обложку и тут же смущенно кашлянул, прикрыв рот кулаком. С белого листа, покрытого быстрой уверенной штриховкой, ему в глаза смотрел маленький мальчик. Опершись на руку и поджав ногу, он сидел в траве. – Так это что… я? !

Лайс начал переворачивать страницы. Вот наклонившийся к воде и обхвативший ногами ветку дерева мальчишка протянул пальцы к кувшинке. На следующем листе – стоял у башенных зубцов, и его светлые кучеряшки трепал ветер. На всех листах было одно и то же: маленький Лис. Именно так звал Рочен своего друга. Лисенок… Улыбающийся, грустный, задумчивый… Доктор рисовал его почти на всех страницах, делая исключение только для человеческих внутренностей и каких-то, лишь ему понятных, записей. Следом за первым Лайсин достал из стола еще несколько. И там тоже был он. Не мужчина и даже не юноша. Маленький мальчик, который делился со своим другом всеми секретами и тайнами. Солнечным светом летнего дня и весенним последним снегопадом. Проказами и замечательными книжками. Тогда они верили в то, что их история всегда останется одной на двоих.

Захлопнув последний альбом, Лайсин собрал их стопкой и понес вниз. Туда, где в гостиной на первом этаже видел камин. Положив листы на пол, он направился за Риком, уже протирающим вымытый аэромобиль мягкой тряпкой.

– Я почти закончил! – Помахал он рукой старшему родственнику. – Сейчас заведу двигатель.

– Подожди. – Лайс подошел к парню и, вытащив у того из рук тряпку, увлек за собой.

– Ты чего? Мне показывать не нужно. Я уже сто раз все видел. – Рик коснулся мокрым пальцем лба, оставляя на нем след.

– Вот это… – Сын дома Който показал на лежащие у камина альбомы. – Принадлежит только нам двоим. Рочену и мне.

– Ну да. – Рикус опустился на корточки и поднял картонный верх одного из них. – В них – его любовь к тебе.

– Не ко мне. – Лайс сел рядом. – К нему. – Кивнул он на ясные глаза нарисованного пацана. – Ни того, ни другого больше нет. И тем, кто арендует или выкупит дом, чужая история не интересна.

– Что ты хочешь сделать? – Парень положил ладонь на рисунок, словно заслоняя его от блестящих глаз Лайсина.

– Похоронить. Кремировать. Сжечь. – Решительно сказал мужчина.

– Эти рисунки… прекрасны. – Печально произнес Рик.