Ритуал святого Валентина - Инна Бачинская

Эмма пыталась выразить заботу, привозила продукты, рассказывала городские новости, что-то про черного монаха… Он не вслушивался, с трудом заставляя себя отвечать. Он рассчитал домработницу – не хотел видеть ее соболезнующую любопытную физиономию, прекрасно помня, как трепетно она относилась к Маргарите, доносила и наушничала, подслушивала во время их ссор. Дал денег, чтобы не болтала лишнего. Эмма, сильная, жесткая, подставляющая плечо, соратник… Он и ее не мог видеть, она была неприятна своей застывшей неулыбчивой физиономией, внушавшей ему робость… даже страх. Он старался не вспоминать, как пришел к ней ночью, после бутылки водки, в состоянии полнейшего раздрызга, жаловался на Маргариту, кажется, плакал. Очнулся под утро в ее постели и долго не мог сообразить, где находится. Бежал оттуда сломя голову, сославшись на какие-то дела, совершенно забыв, что она знает о его делах всё. Даже кофе не стал пить. Потом снова заскочил на огонек, чего не мог простить себе… Ненужно, недужно…

Эмма готовила нехитрую еду, накрывала на стол, он неохотно ел. И пил. Каждый день выпивал бутылку водки, после чего тащился в спальню и падал на кровать. Он не мог заставить себя подняться утром, лежал в широкой супружеской постели, прислушивался – ему чудились легкие шаги Маргариты в коридоре, и он покрывался холодным потом. В последнее время она ночевала в другой спальне, он понимал, что она задумала бросить его и только выжидает удобного момента. Дела шли все хуже, и он собирался продать остатки бизнеса и начать с нуля. Однажды Эмма сказала, что видела Маргариту с мужчиной, и он понял, что их развод лишь дело времени. Терять ее он не хотел, она была его вещью, игрушкой, вызывающей зависть и восхищение у окружающих самцов. Он гордился женой, как хозяин конюшни – породистой кобылой; он вытащил ее из грязи, из жалкого шалмана и считал, что заслужил преданность и благодарность. Любил ли он Маргариту? А что такое любовь? У каждого она своя. Любил, наверное, хотя ни в чем себе не отказывал. У него были женщины, так он самоутверждался…

А теперь Маргариты больше нет. Она не вернется. Ушла, как и собиралась. Он вспоминал жену, ее голос, руки, волосы… В висках стучали молоточки, выбивая мелодию-вопрос: а что теперь? Теперь, теперь, теперь…

Маргарита была его третьей законной… Первый брак распался через год – чешка Мария, журналистка из Градца Кралове, была красивой, умной, яркой и сразу ему понравилась. Дело было в ресторане, она в компании коллег, шумных и крикливых, что-то там отмечала. Они встретились глазами раз, другой, и он понял, что она кокетничает с ним. Ему везло с женщинами – было в нем что-то, видимо, привлекательное. Он дождался ее у ресторана, заговорил, пошел провожать. Они поженились через три недели. Проблемы начались почти сразу: Мария оказалась слишком независимой, кроме того, мешали ее частые командировки и шумная братия, которая могла ввалиться в их дом в любое время дня и ночи. С ним были вежливы, хлопали по плечу и называли Витошем, но своим для них он так и не стал, да и не стремился. Работу Мария бросать не собиралась, на его намеки и подходы отрезала: нет! А потом ему показалось, что у нее кто-то появился – нравы в их среде были свободными. Они поскандалили… А потом она собрала вещи и съехала. Освободила помещение, оставив в нем неприятное ощущение проигрыша. Он зализывал раны около года, пока не встретил Ольгу, учительницу немецкого – уже в Берлине, куда переехал из Чехии. Они встречались полгода, и он сделал ей предложение. Она натаскивала его по немецкой грамматике, была собранна, деловита и поразительно красива. Немка из Казахстана, она была воплощением классической немецкой женщины – белокурая, голубоглазая, работящая и серьезная, и он удивлялся, каким образом ее семье удалось на протяжении семидесяти лет сохранить чистоту породы. Иногда ему приходило в голову, что Ольга и Эмма похожи – не внешне, а характерами. Возможно, этим объяснялось то, что он потянулся к Эмме. Ностальгия, должно быть.

Жизнь с Ольгой была упорядочена, пресна и предсказуема. Работа, разговоры о работе и карьере, секс три раза в неделю, такой же пресный и предсказуемый, воскресные обеды с ее родителями и разговорами о работе, карьере и внуках… Ах, когда же вы нам подарите беби? А также воспоминания о жизни в Казахстане.

А потом он увидел Маргариту – шумную, яркую, острую на язык. Она пела в «Адмирале», где он ужинал с деловым партнером…

Маргарита… Ох, Маргарита! Это было как ожог, удар молнии…

…Следователь выспрашивал подробности их семейной жизни. Интересовался, не была ли Маргарита верующей – их озадачил знак на ее лице. У нас здесь никого нет, повторял он. Я уехал отсюда мальчишкой, больше двадцати лет назад, никого уже не осталось. Маргарита почти не выходила, она домоседка; мы вели уединенный образ жизни. Шофер, секретарша, домработница. Иногда ссорились, не без этого. Почему она ушла? Не знаю! Теряюсь в догадках…

Маргариты нет, есть Эмма. Преданная, любящая, соратник, жилетка, плечо… Он с содроганием вспоминал, как проснулся в ее постели – бесцветное лицо, волосы, губы, глаза, – и его передергивало. Она смотрела на него, и казалось, видит его насквозь. Умная! Такой только попадись – не сморгнет, перекусит пополам. Из бедной семьи, больная мать, пьющие отец и старший брат, гулена-сестра, безысходность и беспросветность, и она – жесткая, сильная, карабкающаяся к свету, идущая по головам. Не дай бог такого врага!

Начать с чистого листа. Убраться из этого проклятого города – ему никогда здесь не везло. Налегке. Расплатиться с долгами. Расплатиться? Он хмыкнул. А кто предъявит счет?

Его бил озноб: простыл, должно быть. В кафе было тепло; пахло кофе, почти беззвучно работала плазма на стене – яркие пятна, танцующие люди, солнце, песчаные пляжи и море. Ослепительный контраст с дождливым днем. К нему подошла молоденькая девушка, приветливо улыбнулась… Они все здесь молодые, улыбчивые… Лиза тоже была улыбчивая. Ее звали Лизой, ту девушку. Тоненькая, высокая, с короткими светлыми волосами, трогательной тонкой шеей… Спросить о ней? Он не знал, не понимал себя. Лиза – короткий роман, как вспышка. Ласковая девочка… еще летом. Он чувствовал себя таким значительным, таким умудренным рядом с ней, таким снисходительным. От их отношений осталось чувство праздника – он невольно улыбался, вспоминая о ней. Она ни о чем не спрашивала, он ничего не обещал. Иногда представлял, что они вместе… и сказка сразу кончалась. Слишком юная, слишком наивная, слишком заглядывающая в глаза… Девочка. Как скоро она надоест ему? Потому и прекратил отношения. А сейчас вдруг потянуло…