Питбуль - Анне Метте Ханкок

– Ян Фишхоф сказал, что боится возмездия из-за него, Мазорека, так что, если он каким-то образом был причастен к его смерти, то…

– То наши читатели будут к этому совершенно равнодушны. Это дело полиции, и тому прошло уже больше двадцати лет.

Элоиза вздернула подбородок и прищурилась.

– Куда подевался автор расследований Могенс Бетгер?

– Блин, о чем ты вообще говоришь? – Он с раздражением всплеснул руками. – Это дело, которым ты заинтересовалась лично. Оно не имеет никакого отношения к журналистской работе.

– Господи, ты начинаешь говорить как Миккельсен! – Элоиза кивнула в сторону кабинета главного редактора в дальнем конце здания.

– Да, это довольно забавно, когда на тебя ложится новая ответственность. Мы не можем потакать всем своим капризам, потому что есть бизнес, который надо поддерживать в рабочем состоянии. Мы здесь для того, чтобы продавать газеты, ты же это понимаешь?

– Представь, а я думала, что мы здесь ради хороших статей.

– Замкнутый круг, Кальдан. Если нет читателей, то кто прочтет твою статью?

– Знаешь, что я думаю, Могенс? – Элоиза оглядела его с головы до ног. – Я думаю, что повышение ударило тебе в голову.

– Ударило в голову?

– Именно.

– Ого! – Улыбка Могенса Бетгера была безрадостной. Кадык, выступавший на горле, несколько раз поднялся и опустился. – Здравствуй, Янте! [10 - Отсылка к роману «Беглец пересекает свой след» (1933) норвежского писателя А. Сандемуса. Янте – вымышленный город, населенный ярыми приверженцами социального равенства. ] Вот уж не ожидал от тебя.

Элоиза отвела взгляд в сторону.

Ее комментарий был слишком резким, она прекрасно это понимала. Но не смогла сдержаться.

– Ну что же, я, похоже, должен проявить настойчивость, – сказал Бетгер. – Бросай эту историю и сосредоточься на Патронажной службе – без разговоров, все! Крайний срок – понедельник.

Он повернулся, собираясь уйти.

– Значит, я ухожу в отпуск, – сказала Элоиза.

Бетгер остановился и посмотрел на нее через плечо:

– Что-что?

– В отпуск.

Она встала и захлопнула ноутбук.

– За последние три года я не брала отпуск больше чем на пару дней, так что сейчас я возьму неделю. Если это проблема, то увольняй меня.

Могенс Бетгер долго смотрел на нее. Затем повернулся и вышел.

7

Телефон в маленьком домике в Драгере прозвонил трижды, прежде чем сняли трубку, и Элоиза сразу узнала тоненький голос Рут.

– Он не спит? – спросила она и закрыла дверь в конференц-зал, чтобы не мешал офисный шум. Рут со стуком отложила трубку, и Элоиза услышала, что она громко и отрывисто говорит что-то Фишхофу, так, будто болезнь поразила уже не только его легкие и ум, но и слух. Послышалось еще какое-то дребезжание, а затем на другом конце провода раздался хриплый голос Яна Фишхофа:

– Элоиза?

– Привет, Ян. Как ты себя чувствуешь сегодня?

– Превосходно! – ответил он сухо и быстро. – Рут уже не так мелочится с пивом, как раньше.

Рут на заднем плане начала возражать, и Элоиза улыбнулась, одновременно открывая на своем компьютере файл со свидетельством о смерти.

– Ян, слушай: я звоню, потому что думала над тем, что ты сказал вчера.

На другом конце провода было тихо. Было слышно только дыхание Фишхофа.

– Того человека, о котором ты мне рассказывал, звали Том Мазорек?

– Нет, Элоиза, нет, я не могу. – Голос Яна Фишхофа понизился до шепота: – Забудь, что я вчера сказал. Кажется, я наговорил каких-то глупостей.

– Но это тот, о ком ты…

– Забудь об этом, говорю тебе. Забудь это имя! Это… это уже в прошлом. – В его скрипучем басу послышалось сомнение.

– Чего ты боишься, Ян? Если ты поделишься со мной, я смогу помочь.

Ян не ответил.

– Это из-за твоей дочери? – спросила Элоиза. – Она имеет какое-то отношение к этому всему?

Сначала ей показалось, что зазвучал тихий смех. Когда Фишхоф заговорил, Элоиза поняла, что он плачет.

– Ты не можешь мне помочь, – проговорил он. – Никто не может. Уже слишком поздно. Слишком поздно.

– Не бывает слишком поздно, – возразила Элоиза. – Но нужно, чтобы ты рассказал мне, что произошло между тобой и Мазореком и почему ты так боишься его. Он не может прийти за тобой, если ты этого опасаешься. Я прочитала в архивах новостей, что он умер в 1998 году, а когда я набираю в поиске его имя, появляется только несколько некрологов и одна статья о девушке, которая исчезла в таверне давным-давно. Так что, если ты расскажешь мне о…

– Ты имеешь в виду Мию? – всхлипнул он тихо в трубку.

Элоиза несколько раз мигнула.

– Да, – кивнула она. – Ее звали Мия.

– Если ты начнешь в этом копаться, они придут за нами. За нами обоими!

– Тебе что-то известно об этом, Ян?

– Они придут за нами. Они придут… Они… придут, – повторил он как-то отрывисто, словно пытаясь одновременно говорить и зевать. Его голос звучал по-детски удивленно и вместе с тем сонно. – Они придут… под тканым плащом, с огнем и копьем, с большими глазами навыкат.

Элоиза нахмурилась.

– О чем ты говоришь? С огнем и копьем?

– В ящиках комода, Элоиза. Они копались там. Я вижу это. Они украли мои документы, да, они забрали их! Они унесли мои бумаги с собой!

– Нет, Ян, постой! Не пропадай!

Элоиза знала, что он отключается. Уже не первый раз она наблюдала, как он в считаные секунды превращается из здравомыслящего человека в лунатика.

Она держала ручку над блокнотом.

– Расскажи мне о Томе Мазореке.

Тишина.

– Алло? Ты здесь? – Элоиза повысила голос, чтобы докричаться до него: – Ян? ! Алло?

Ответа не было очень долго. Потом она услышала голос Рут:

– Элоиза? Вы еще тут?

– Да, что случилось? Где Ян?

– Сидит в своем кресле. Он положил телефон на колени.