Питбуль - Анне Метте Ханкок

– Идет ли речь об ударе плоским предметом, каково твое непосредственное впечатление? Я не вижу ни колотых ран, ни пулевых отверстий, а было бы неплохо начать поиски орудия преступления.

– Похоже, что это естественная смерть.

– Естественная смерть? – Брови Шефера поползли вверх, и он яростно ткнул пальцем в кровь, которой был залит почти весь коридор. – Это похоже на натуральную бойню, вот это все!

Сандал покачал головой.

– Это пьянство.

– Пьянство?

– Да. Этот человек был известным пьяницей, не так ли?

– Якобы. Ну и что?

– Исходя из того, что я здесь вижу, мое предварительное заключение – варикозное расширение вен пищевода, вызванное повышенным давлением на венозный контур. Такие варикозные вены легко разрываются, а когда это происходит, у человека резко открывается ротовое кровотечение. Это выглядит жестко, как вы можете видеть, но тем не менее это естественная смерть. Технический термин для этого заболевания – варикозное расширение вен пищевода, и наиболее частой причиной является цирроз печени.

– Цирроз?

– Да.

Шефер потер шею, глядя, прищурившись, на Сандала.

– Конечно, я должен провести его через стол, прежде чем сделать окончательный вывод, – сказал Сандал, вставая. – Но я очень удивлюсь, если это окажется что-то другое.

– Хм, – сказал Шефер, глядя на массу крови в коридоре.

– Он, по всей видимости, поздно вернулся домой, запер дверь, и ему стало плохо в прихожей. Открылась варикозная вена, и кровь хлынула у него изо рта – а речь идет об очень сильном кровотечении. Как открытый пожарный гидрант! Он, без сомнения, запаниковал, наощупь пробрался в коридор, где сел и истек кровью до смерти.

– Хм, – повторил Шефер скептически.

– Могу тебя утешить, я еще ни разу не сталкивался со случаем варикозного расширения вен пищевода, чтобы следователь изначально не подумал, что это убийство, – сказал Сандал, стягивая латексные перчатки. – Это выглядит как Ниагарский Водопад Смерти. Дьявольское месиво! Но ты же знаешь, как это бывает. – Он покровительственно похлопал Шефера по плечу. – Вещи не всегда таковы, какими кажутся.

Двое санитаров вкатили в квартиру носилки. Они подняли тело, положили его в открытый мешок, лежавший на носилках, застегнули молнию, и глаза Лестера Уилкинса и открытый окровавленный рот исчезли под черным пластиком.

– Завтра рано утром планирую вскрытие, – сказал Якоб Сандал. – Скажем, в 8. 30?

Шефер молча кивнул, судмедэксперт поблагодарил его и вышел.

Шефер повернулся и неохотно встретился взглядом с Микалой Фриис.

Резинка на ее волосах немного ослабла, и прядка волос упала на один глаз.

Она ободряюще улыбнулась.

– Он прав, Эрик. Невозможно попадать в точку всякий раз, и пара ошибок не означают, что ты сдал позиции. Ты ведь это знаешь, правда?

Шефер услышал жалость в ее голосе и съежился.

Он сжал губы и кивнул. Не было никакой причины углубляться в это дальше.

– Ну, – сказал он. – Может, все-таки пообедаем?

12

Небо над аэропортом Сеннерборга было безоблачным, когда шасси коснулись взлетно-посадочной полосы, но запах дождя, исходивший от горячего асфальта, сообщал, что здесь недавно прошел ливень. Путешествие было удивительно коротким, подумала Элоиза, спускаясь по трапу из черного винтового самолета.

Какие-то тридцать пять минут от взлета до посадки. Тридцать пять минут от глубокого столичного баритона до поразительно ясной тишины, окутавшей ее теперь.

Она выключила режим полета на телефоне, пока ожидала выдачи ключей от машины, которую взяла в аренду, и, как только появилась сеть, пришло сообщение от Мортена Мунка:

Женщину, которую ты ищешь в Швеции, зовут Элизабет Ульвеус. На нее зарегистрирован тот дом в Драгере, чей адрес ты мне давала. Я отправил тебе среди прочего ее номер телефона на почту. М. М.

Элоиза подписала документы на прокат автомобиля у стойки арендной фирмы «Энтерпрайз» и через несколько минут нашла белый «Рено Клио» на стоянке перед терминалом. Она села в машину, в которой стоял искусственный запах спрея для новых автомобилей, и открыла письмо Мунка. К нему было прикреплено несколько файлов, и она открыла тот, что назывался «Ульвеус».

Она бегло просмотрела документ.

Согласно информации Мунка, дочь Фишхофа работала морским биологом в немецкой компании в Стокгольме, и, судя по домашнему адресу, жила в местечке под названием Смедслеттен к западу от шведской столицы.

Элоиза набрала ее номер телефона и прислонила трубку к уху. Звонок был переадресован на автоответчик, и она дождалась гудка.

«Здравствуйте, Элизабет, меня зовут Элоиза Кальдан, – сказала она, натягивая ремень на грудь. – Я звоню вам, поскольку дружу с вашим отцом, и у меня есть кое-какие вопросы о вашей жизни в Южной Ютландии, на которые я надеюсь получить ответ с вашей помощью. Он уже не так хорошо соображает, так что не могли бы вы перезвонить мне, когда прослушаете мое сообщение? Спасибо! »

Элоиза назвала свой номер и повесила трубку, а потом снова попыталась дозвониться до Шефера. Она уже звонила ему из аэропорта в Копенгагене, но он отклонил звонок и включил автоответчик с сообщением, что занят и перезвонит позже. Он снова не ответил, и Элоиза отправила сообщение.