Питбуль - Анне Метте Ханкок

– Кофе? – Шефер прищурился от яркого света и кивнул на кувшин, стоявший на садовом столике. – Или вы предпочтете бокал белого вина? Я думаю, что у нас где-то есть бутылка, но не знаю, холодное ли ви…

– Спасибо, ничего не нужно. – Элоиза скользнула по нему взглядом и слегка улыбнулась, встретившись с ним глазами.

Шефер поднял бровь.

– Что?

– Ничего.

– Никогда раньше не видела свининки, что ли? – Он хлопнул себя по животу.

Элоиза провела языком по внутренней стороне щеки.

– Нет, я… я просто привыкла видеть тебя в рабочей одежде, а тут ты вдруг сидишь в плавках с совершенно бандитским видом, – она нарисовала пальцами в воздухе квадрат вокруг него, – не хватает только стриптизерши и сигары.

В ту же секунду жена Шефера поднялась по лестнице из подвала с бельевой корзиной в руках. Ее пышные курчавые волосы были распущены, на ней был черный нейлоновый купальник, который сливался с темной кожей. Лиф был довольно открытый, а на талию она повязала розовый шарф наподобие юбки.

При виде жены Шефер довольно улыбнулся. Он посмотрел на Элоизу и приподнял бровь.

– Как ты говоришь, сигара еще нужна?

Заметив Элоизу, Конни обнажила в восторженной улыбке белоснежные зубы. Она поставила корзину с бельем на траву.

– Элоиза! – удивленно воскликнула она. – Эрик даже не обмолвился, что ты собираешься сегодня зайти.

Словарный запас Конни был близок к совершенству, но произношение было неправильным, и ее речь звучала экзотически певуче.

Элоиза встала и обняла ее.

– Просто это был внезапный порыв, – сказала она. – Мне нужно кое о чем поговорить с твоим полицейским.

– А ты не останешься поужинать? Эрик купил стейки и кукурузные початки для гриля.

Элоиза посмотрела на Шефера, и тот закивал в знак согласия.

– Ты разве не поедешь на работу? – спросила она. – Вроде бы у вас обычно ночная смена по средам?

Он покачал головой:

– Уже нет.

– Ну, тогда… – Элоиза взглянула на часы. Время близилось к шести, никаких планов у нее не было. – Это не слишком обременительно?

Конни рассмеялась, как будто это была самая несуразная вещь, которую она когда-либо слышала, и не успела Элоиза оглянуться, как уже стояла с бокалом шардоне в руке и смотрела, как Шефер переворачивает стейки на гриле. Он сменил шорты на темно-синие джинсы, серую футболку и фартук, на котором была надпись «Их разыскивает ФБР» и девять фотографий угрюмых мужчин и женщин. В левом верхнем углу была фотография Усамы бен Ладена.

– По-моему, это старый список, – сказала она и ткнула Шефера в живот пальцем.

– Вот этот? – Он посмотрел на себя и провел рукой по фартуку. – Сто лет назад я выиграл его на каком-то рождественском розыгрыше для сотрудников участка. Я предполагаю, что их всех уже нет в живых. В смысле, террористов. Не сотрудников.

– Как там дела? – спросила Элоиза, пригубив вина. – В участке?

– Мы теперь относимся к Тегльхольмену [3 - Район в Копенгагене, в котором сосредоточено много промышленных предприятий, штабов и офисов. ], – сказал Шефер, поворачивая кукурузный початок на решетке.

– О. И как оно?

Он опустил уголки рта и пожал плечами.

– Все в порядке. Августин просочилась в новую оперативную группу, которая занимается делами, связанными с бандами, – сказал он, имея в виду свою бывшую напарницу. – Так что я ее почти не вижу, но в остальном все более или менее как обычно.

– А расследования? Есть что-нибудь особенное сейчас?

– А что значит «особенное» в наши дни? – Шефер встретился взглядом с Элоизой. – Границы того, что считается зверским и извращенным, в последние годы сильно сдвинулись. Но нет, это действительно странно, но в отделе убийств пока тихо.

– Так это же очень хорошо, разве нет? Меньше расследований, меньше убийств?

– Да, это одна сторона, но у меня есть гнетущее ощущение затишья перед бурей. Всегда так бывает, что, когда думаешь, какая хорошая сейчас статистика, – что-то жуткое выползает из тени. – Он немного убавил газ в гриле.

Конни вышла на террасу и принялась накрывать на стол.

– Сколько еще времени потребуется бифштексам, малыш? – спросила она.

– Элоиза предпочитает кремированное мясо, так что ему еще нужно несколько минут, но наши стейки рибай уже готовы, – сказал он и протянул ей блюдо с завернутыми в фольгу бифштексами.

Он снял кукурузные початки с гриля и оставил там последний стейк, надавив на него щипцами так, что он стал шипеть и брызгать соком на раскаленную решетку. Затем Шефер взглянул на Элоизу:

– Так что ты хотела со мной обсудить?

– Наверное, ничего особенного, – сказала она, вертя в руке свой бокал с вином. – Но как ты сказал? У меня тоже есть ощущение, что что-то жуткое собирается выползти из тени.

3

– Как поживает Ян Фишхоф? – спросила Конни и пододвинула салатник к Элоизе. – Ты же все еще навещаешь его?

«У Конни прямо интуиция на такие вещи», – подумала Элоиза. Как будто та инстинктивно чувствовала, что Элоиза пришла именно за этим. Или же она просто прожила с Шефером так долго, что его способность считывать людей передалась и ей.

– Да, навещаю, – сказала Элоиза. – Но я, честно говоря, начинаю жалеть, что втянула в это дело газету.

– Да? Почему же?

– Просто мне на самом деле не очень хочется о нем писать. Слишком это личное.

– Ну что ж, мне очень жаль это слышать. – Между бровями Конни появилась морщинка, и в ее голосе послышалось разочарование. – Тогда мне не следовало поощрять тебя к этому…

– Нет, это очень хорошая идея, Конни. Это по-прежнему отличная идея – написать о Патронажной службе. Люди обязательно должны знать больше о том, что это такое. Но я просто не могу писать о Яне. Просто не хочу.

– О ком речь? – спросил Шефер.

– О Яне Фишхофе, – сказала Конни.

– Кто это?