Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Тамара Вепрецкая

– Я помню, что люди здесь, на берегу озера, обитали с незапамятных времен, – подтвердила мексиканка.

Марина покосилась на Сашу, среагировав на слова Тонанцин «я помню». И спросила:

– А Ягул?

– Озеро уже отступало и расчищало для людей жизненное пространство. Мы наблюдали первые поселения на месте Ягула примерно с третьего тысячелетия до Рождества Христова, по вашему летоисчислению.

Александр задумался, вперив взор в скальное плато.

Я развернулась к Ягулу и краем глаза захватила водное пространство вместо парковки, а на его дальнем берегу внезапно во всей древней красе возник культовый центр сапотекского поселения.

Легкое шуршание вывело обоих из оцепенения. Они глянули друг на друга и обернулись к собеседнице. Но Тонанцин исчезла.

– Где же она? – удивилась Марина.

– Ушла, – пожал плечами Саша.

– Ничего не сказав? Не попрощавшись?

– У богов свои причуды. Тонанцин же богиня! – И Саша пристально посмотрел на свою попутчицу. Марина внутренне съежилась от этого взгляда. И дурашливо вскричал: – А я бог!

– Скорее бес! – съязвила Марина.

– Ты зря. Здесь красиво. Смотри, какой вычурный орнамент и такой разный!

Томина зашла в очередное помещение дворца археологического комплекса Митлы. Стены его покрывала мозаичная каменная резьба. Разнообразие узоров изумляло, казалось, они не повторяются.

– По мне, так здесь как-то слишком прилизано, – критиковал Беловежский.

– Миштекское барокко, – пояснила Марина.

– Откуда ты знаешь?

– Я умею читать.

– К тому же на языке науа Митла – «место смерти», – мрачно констатировал Александр. – И миштеки их в этом поддержали.

– Мне больше импонирует сапотекское «место отдыха».

Из дворца они спустились на залитую полуденным зноем и туристами площадь Митлы.

– Людно, – заметила Марина.

– Это важная археологическая зона. Ламбитьеко и Ягул – мелочи, – начал рассказывать Саша. – После Монте-Альбана Митла приняла на себя фактически роль сапотекской столицы. С 1000 года здесь хозяйничали уже миштеки, превратив ее в культовый центр.

– Сапотеки, миштеки, науа… можно запутаться в этих племенах. Но круто! – Марина кивнула на дворец и вдруг радостно вскрикнула: – Ой, пес!

Откуда-то из-за развалин появилась собака и, следуя какой-то ей одной ведомой цели, уверенно зашагала через всю площадь.

– Такой деловой! – не сдержал улыбку Саша.

Пес перебрался на другую сторону площади, вскарабкался по насыпи из камней к руинам другого сооружения, уже наверху окинул победным взором не то всю вселенную, не то следивших за ним ребят и устроился в тени под стенами развалин. Цель была достигнута.

– Знал, куда шел, – усмехнулся Саша.

– И все-таки Митла – место отдыха!

Глава семнадцатая

Теуантепек

– Что, перекус обломался? Там тормозни у магазинчика. Купим хотя бы рефрескос [36 - От испанского refrescos – прохладительные напитки. ] и чипсы.

Они так и не нашли открытого кафе в современной части Митлы и уже подъезжали к трассе.

– Ничего, на заправках обычно бывают кафешки, – успокоила Сашу Марина, когда он вернулся с нехитрой снедью.

– Угу, есть тут заправочка, – согласился он, сверившись с атласом. – Кстати, внимание, тут скоро надо уйти правее.

– Надеюсь, там будет указатель на Тустлу.

– Не надейся!

Указатель Тустлу не упоминал. Значились какие-то неизвестные названия. Поворот остался позади. Позади осталось и широкое шоссе. Панамериканская трасса 190 оказалась после развилки однополосной.

– Черт, он сломался, сейчас встанет, и его не объехать, – расстроилась Томина, заметив, что впереди идущий автомобиль включил аварийку.

– Не сломался он. Предупреждает тебя, что впереди что-то происходит и надо быть осторожными, – пояснил Александр. – Включи и ты аварийку, дай сигнал тем, кто сзади.

– Да ладно? Так надо всегда делать? – восхитилась Марина.

– Здесь такая водительская этика. Аварийка служит предупреждением, и не важно, что именно случилось: машина на обочине, ремонт дороги, кто-то сломался, авария и даже иногда простые маневры вроде поворотов они обозначают аварийкой.

– Интересно. Хотя с поворотами кажется не совсем правильным.

– Почему? Аварийка уведомляет тебя, что ты должен повысить внимание и быть готов притормозить, так что какая разница, в какую сторону ты поворачиваешь. Впрочем, поворотники они тоже используют.

Томина затормозила, они остановились.

– Похоже, ремонт моста. Впереди вереница мигающих машин, – выглянул в окно Беловежский.

Наконец они тронулись, потихоньку, почти шагом, чуть быстрее, ускоряясь, ускоряясь. В начале ремонтируемого участка стоял молодой человек в рыжей дорожной форме и отчаянно махал флажком, дескать, проезжай, проезжай. Завершение ремонтного куска также было обозначено присутствием мужчины с застывшим в руке флажком, дескать, путь свободен. Это впечатлило Марину, добавив в ее копилку положительных эмоций по поводу ее возлюбленной Мексики. Они набрали скорость, изрядно повеселели, и девушка радостно предположила, что с недолгим перекусом на заправке они запросто доберутся до Тустлы-Гутьеррес, вполне уложившись в световой день.

И тут случилось непонятное. Сразу после этих ее слов. Время летело, машина старательно ехала, но километры не двигались. Бесплатный горный серпантин скрупулезно и с любовью обнимал каждую гору, скалу или холм. Томина начала инстинктивно прижиматься к горам и вздрагивала каждый раз, когда из-за поворота неожиданно выпрыгивало встречное авто.

– Ты же едешь почти по встречке. Что ты прилипла к горам? – подтрунивал Александр.

– Пассажира берегу, чтобы он не висел над бездной, – невесело огрызнулась девушка.

Редкий участок прямой дороги позволил Томиной разогнаться до восьмидесяти километров в час, как вдруг Беловежский завопил:

– Топе! !!

Марина вовремя вжала ногу в пол, тормоза сработали, и машина неуклюже перевалилась через «лежачего полицейского».

– Это поселок.

– Я уже поняла. Только чуть быстрее поехала, и на тебе – топе, топе, топе, – сокрушалась девушка. – А это что еще за знак? Что такое peatones?

– Пешеходы. Знак: «Внимание, пешеходы! ». Чтоб ты знала, зачем тут топе бесконечные.

– Ясно. Питоны, значит. Многовато питонов на такую маленькую деревушку, – сетовала Марина. – Штук восемь топе уже попалось!

Через некоторое время им удалось покормить своего верного «железного» или, скорее, «пластикового» коня. К их величайшему удивлению, эта заправка в забытом богом, затерянном в горах местечке отличалась ухоженностью и клумбами с обилием цветов. Но что потрясло до глубины их русской души, так это чистый туалет. Мужской и женский отдельно, на несколько персон каждый. Там в наличии имелись туалетная бумага, жидкое мыло, бумажные полотенца и поразительная официальная табличка, оповещавшая о необходимости мыть руки после того как. К туалету прилагалась уборщица, которая сразу после их выхода засуетилась.