Тайна убитой актрисы - Николай Леонов

– Следов сексуального насилия нет, – отвечал Проценко.

– А как, собственно, она была убита?

– У нее было перерезано горло. Но анатомы говорят, что жертву убили, когда она находилась в бессознательном состоянии. Видимо, Елена потеряла сознание от боли, и тогда убийца расправился с ней.

– Понятно, – пробормотал Гуров. – Что ж, я здесь увидел все, что хотел. Теперь можно идти к соседке.

– Как к соседке? – удивился майор. – Время почти десять часов, поздно уже. Вы же хотели свидетелей завтра допрашивать.

– Но их же двое было, этих свидетелей, – сказал на это Гуров. – Там еще студент есть. Вот его я завтра и допрошу. А женщина… как ее?

– Почечуева Светлана Геннадьевна, – сказал лейтенант Козлов.

– Эта Светлана Геннадьевна, как я понял, живет на этой же лестничной площадке. Так с какого перепугу мы должны отсюда уходить? Сейчас и побеседуем с ней, доведем дело до конца.

Глава 4

Оперативники позвонили в дверь напротив, и ждать ответа им долго не пришлось. У них возникло такое впечатление, что хозяйка квартиры стояла прямо за створкой, ждала этого визита.

– Кто это? – спросила она.

– Полиция, – веско ответил начальник управления. – Это я, майор Проценко, мы с вами уже беседовали. Со мной мои коллеги из Москвы. Откройте, надо еще раз побеседовать.

В дверном глазке что-то мелькнуло. Хозяйка, конечно же, разглядывала поздних гостей. Впрочем, это продолжалось недолго. Светлана Геннадьевна Почечуева узнала майора, с которым уже имела дело. Дверь открылась, и оперативники вошли в квартиру.

Она разительно отличалась от квартиры Прокофьевых, хотя расположение комнат было точно таким же. Здесь не было никаких стильных вещей, картин на стенах, начисто отсутствовали книжные шкафы или хотя бы полки. Зато в каждой комнате стоял телевизор, и везде виднелись кружевные занавески. На полу, покрытом линолеумом, лежали цветастые половички.

Хозяйка провела поздних гостей в комнату, в которой было очень мало мебели, только кровать и два стула. Она принесла из соседней комнаты еще один стул и табурет, сама села на кровать, и беседа началась.

– Вы мне, Светлана Геннадьевна, многое при первой встрече уже рассказали, – сказал майор. – Но вот приехали товарищи из Москвы. Они будут участвовать в расследовании убийства Елены Прокофьевой, и у них к вам есть несколько вопросов.

– Раз у товарищей есть вопросы, то я отвечу на них, – заявила хозяйка квартиры.

В дело вступил Гуров.

– В материалах дела записано, что студент Маркелов, присланный из театра за Еленой Прокофьевой, не мог открыть дверь подъезда, и его впустили туда вы. Это так? – спросил Лев Иванович.

– Точно так оно и было, – сказала Почечуева. – Да как бы он в подъезд попал, если у него ключа нет? Я ему тоже сперва не хотела открывать. Думаю, что за человек посторонний, чего ему надо? Но тут он сказал, что идет к Елене, вот я его и впустила.

– Вы поднялись к двери лифта вместе, – продолжал Гуров. – Однако в кабину Маркелов вошел один и поднялся на пятый этаж. Скажите, почему вас не было рядом с ним?

– А я шаги услышала, – ответила женщина. – Поняла, что кто-то сверху спускается. Ну, думаю, это наш Валерий Федорович, старший по подъезду, он на третьем этаже живет. Дай-ка я спрошу у него, какой в октябре будет график работы подвалов, которые, мил человек, устроены у нас во дворе. Мы картошку там храним. Валерий Федорович их в определенное время открывает, а вечером закрывает. Вот я и хотела узнать…

– Это я понял, – прервал Гуров словесный поток и поинтересовался: – Так вы встретили Валерия Федоровича?

– Нет, не встретила, – отвечала хозяйка квартиры. – Поднялась на площадку выше, откуда уже второй этаж виден. Сейчас, думаю, он тут появится, и мы поговорим. А он вдруг перестал спускаться. Я позвала: «Валерий Федорович, ты что встал? Это я, Светлана, вопрос у меня насчет погребов».

– Что он вам ответил?

– Да ничего не ответил. Мне даже удивительно стало. Не бывало такого, чтобы Валерий Федорович мне не отозвался. Я тогда подумала, может, это не он. Вдруг кто-то с верхних этажей спускается? Хотя у нас редко кто пешком ходит, все на лифте ездят. Народ в подъезде в основном пенсионный проживает, ноги мять не любит.

– То есть вы теперь не уверены в том, что там, на лестнице, был ваш старший по подъезду?

– Да, получается, что это вроде не он был. Я ведь даже еще выше поднялась, чтобы его увидеть, но так и не заметила.

– Вы поднялись выше? Намного?

– Нет, еще ступеньки три или четыре ко второму этажу прошла.

– Вы надеялись с этого места увидеть того человека, который спускался?

– Ну да, я так и думала. Сейчас, мол, я его увижу. Может, он устал, вот и остановился. Ему ведь уже восьмой десяток, Валерию Федоровичу.

– Почему же вы не увидели человека на лестнице?

– Сама не пойму, – сказала женщина и развела руками. – Ведь я слышала, как он вниз шел. Должен был на лестнице между третьим и вторым этажом стоять. А когда поднялась, его там не было.

– Может быть, этот человек вошел в квартиру, расположенную на втором этаже?

– Да как же такое могло быть? Я бы услышала, как замок открывают, входят. Да и не живут у нас на втором этаже люди, которые пешком ходили бы наверх.

– Значит, этот человек услышал ваш оклик и поднялся выше, чтобы вы его не увидели. Верно?

– Получается так, – ответила Светлана Геннадьевна. – Хотя не понимаю, чего от меня прятаться.

– А когда вы поднялись к себе на пятый этаж, сразу заметили, что дверь в квартиру Прокофьевых открыта?

– Конечно, заметила! Ведь этот парень на кнопку давил, трезвон не умолкал. Тут кто хочешь обернется и заметит. Так ведь я еще раньше это увидела.

– Что именно вы увидели?

– Что у Прокофьевых дверь приоткрыта. Еще когда в магазин пошла, это заметила.

– Можете сказать точно, сколько было времени, когда вы пошли в магазин?

Хозяйка квартиры чуть подумала и произнесла:

– Значит, я позавтракала, посуду помыла, в квартире убралась. Тут еще подруга моя, Галя, позвонила, мы с ней поговорили. Потом думаю: «Надо масла подсолнечного купить, да и сахар у меня кончается. Придется в магазин сходить». Потом я собралась. Стало быть, это уже около десяти было.

– Может быть, в половине десятого?

– Нет, попозже. Половина десятого было, когда мы с Галей разговор закончили. Я тогда как раз на часы посмотрела. А вышла без десяти десять.

– А вернулись вы когда?

– Это уже двенадцатый час пошел. Да, минут десять двенадцатого было. А что же вы меня про самое главное не спросите? Неужели вам не интересно, что я в квартире увидела, когда вошла? Это же такой ужас был!