Дневник современной гейши - Марина Чижова

И все эти непонятного пола существа на проверку оказывались парнями. Японские мальчики, пока они не поступили на работу, выглядят весьма своеобразно. Узкие плечики и осиную талию они обтягивают кофточками по фигуре. Часто к ней снизу прилагаются такие же облегающие штанишки, а еще ниже – остроконечные сапожки или туфли на небольших каблуках. На японских парнях красуется едва ли не больше аксессуаров, чем на их подругах.

– Интересно, они сами делают себе такие прически или в салон ходят? – задумчиво спрашивает Женька.

Волосы – предмет особой гордости японских парней от 18 до 25 лет. Они длинные, жесткие, перекрашенные в красно-коричневый, перекисно-белый цвета или хотя бы просто мелированные. До конца перекрасить их японцам все равно не удается – слишком стойкий натуральный черный пигмент. Поэтому часто японские волосы принимают диковатый оттенок. И вся эта цветная масса нещадно начесывается, поливается всеми возможными стайлинговыми средствами и устанавливается в необычайных формах над молодым японским челом. Волосы у парней стоят дыбом, торчат в разные стороны, колышутся фонтаном или возвышаются нарочитыми волнами – в общем, все что угодно, но только не просто спокойно растут на голове.

– Разве они не понимают, что похожи на девушек? – удивленно шепчет Бермет, глядя на компанию «модных» японских парней у входа в универ.

– Ну, наверное, они считают, что это красиво, – предполагаю я.

– Может, это нравится японкам? – спрашивает Женька. – У них и в журналах мужики все такие женственные.

– Ага! А вы их местных звезд видели? – вставляет Лариса. – Точь-в-точь такие же «нечто» с макияжем, прической и в лосинах.

Мы увидели, как к компании лихих парней в облегающих штанах прошли японские студентки. Девушки восхищенно смотрели на них, сияя смущенными улыбками. Мужская компания выглядела весьма довольной собой.

– Наверное, девчонки пришли на прически. Спрашивают, каким гелем они укладываются, – предположил Андрий.

– Да-да, и где косметику берут, – поддержала Лариса.

Чуть сдерживая улыбки, мы прошли мимо.

Позже я поняла, отчего японские парни так изгаляются над своей внешностью. Во-первых, они хотят походить на итальянцев, американцев, панков, рокеров, Брэда Питта, Джонни Деппа – на кого угодно, только не на японца. А для этого нужно максимально изменить внешность.

А во-вторых, у них просто осталось мало времени. До того, как на них наденут бизнес-форму и индивидуальная линия их хрупких плеч уже станет неразличима в общей массе стандартных пиджаков. Тогда их заставят сменить сланцы и каблуки на офисные туфли, остригут и перекрасят торчащие пучки волос, вынут серьги из ушей, снимут цепочки с молодецкой шеи… И они станут чинными конторскими работниками и среднестатистическими отцами семейств. А потом, уже на пенсии, жена наденет на них штаны защитного цвета и теплый свитер в клетку… Но до этого еще долго. А пока…

– Жень. Я тебе скажу щас, но ты только сразу не смотри. Вон у того парня, за соседним столиком. У него, типа… ногти накрашены. Красным лаком…

Женька тут же обернулась и окинула парня взглядом сверху вниз. Смеясь, она повернулась ко мне:

– Ага! И на ногах тоже…

* * *

В воскресной электричке было свободно и солнечно. Мы устроились на сиденьях из зелёного бархата, и поезд медленно потащил нас в Киото. По мере того как мы покидали мегаполис, на смену высоткам за окном появились этажки пониже, а затем потянулись загородные домики. Они все были серые и двухэтажные, под японскими крышами из тёмной черепицы, окруженные бонсаевским садиком.

– Может, они все заказывают свои дома у одного и того же архтектора? – предположила я.

– Интересно, наступит ли время, когда и мы захотим скоротать вот в таком домике свои пенсионные годы? – задумчиво сказала Женька.

Я попыталась вообразить, как я старею внутри японского дома, сидя у телевизора, время от времени включая рисоварку, сушу попу на японоунитазе, ставлю свой «Бенц» в гаражик и постригаю карликовые деревца в саду…

За домами начинались заливные рисовые поля – аккуратные маленькие лужайки. Затем горы и домики, горы и домики, домики, домики… Кажется, что вся страна – это один сплошной, непрерывающийся город. Оно и понятно – в Японии для жизни пригодны лишь 30 % земли. Но в голове до сих пор не укладывается – ну КАК за 30 минут можно из одной областной столицы приехать в другую? !

Не успели мы выпить свой витаминизированный японолимонад, как рисовых полей стало меньше, домики выросли и своим скоплением стали активно указывать на приближение очередного центра цивилизации. Вежливый японский кондуктор в белых перчатках объявил, что мы прибываем в Киото и не будем ли мы так добры не забывать свои манатки в вагонах электрички.

Ничто на киотской станции не напоминало о древней столице. Железный массив вокзала гордо возвышался среди бизнес-отелей. Может, мы ошиблись поездом и это не древняя столица Японии с храмами и гейшами? Рекламные щиты и вывески магазинов кричали, что на дворе не XII век и даже Киото не избежал прогресса. Разочарованные, мы побрели к автобусной остановке. И, лишь прочитав надписи: «До Золотого павильона», «До замка Нидзё», «До дворца Хэйан», «До храма Чистой Воды», «До святилища Тридцати трёх пространств», успокоились и поняли: мы на месте.

Неспешно переставляя ноги, мы поднимались по узкой горной улочке. По обеим сторонам открытые магазинчики пестрели веерами и ажурными зонтиками, манили расписной посудой и кружками для зелёного чая, фигурками гейш в кимоно и сладостями из рисовой муки.

И тут из-за поворота перед нами возникли ворота. Волшебные синтоистские ворота без дверей: просто два огромных столба и чуть изогнутая крыша. Говорят, ее изогнули синтоистские божества, которые там возлежат.

Ворота величественно стояли на вершине, обдуваемые ветрами, и горели на солнце оранжевым цветом. За ними по крутой лестнице лежал путь наверх, в храм Чистой Воды.

И мы пошли.

С террасы храма открывался вид на весь лежащий в низине город. Мы завороженно смотрели, как солнце ровно пять минут постепенно прячется за горы, отделяющие древнюю долину от остального мира. Потом мы хлопали в ладоши и просили богов синто [13 - Синтоизм (от япон. синто – «путь богов») в Японии – религиозно-мифологический и ритуально-практический комплекс, связанный с почитанием богов ками. ] о чем-то своем на старинной сцене, откуда раньше японские самоубийцы бросались в пропасть.

Вечерело. По одной узенькой каменной улочке мы спустились в город.