Шумерская погремушка - Наталья Александрова

Скрипнул стул, звякнула чашка.

– Ну? – послышался из-за перегородки голос вновь прибывшей. – Что за спешка? О чем вы хотели поговорить?

Теперь голос у нее был под стать походке – холодный, деловой и высокомерный. Но на Изольду Михайловну, судя по всему, должного впечатления не произвел.

– Она звонила, – сказала Изольда, – она звонила вчера…

– Кто? – насмешливо перебила ее собеседница. – Кто вам звонил? Нельзя ли конкретнее?

– Не придуривайся! – выпалила Изольда. – Ты прекрасно знаешь кто! Моя невестка Алена! Она звонила вчера из больницы и сказала, что выписывается, вот!

– Тише… – шикнула собеседница. – Не нужно орать в публичном месте!

– Да кто тут услышит? Никого же нет… – Все же Изольда понизила голос.

Тут она была в корне не права, поскольку как раз в это время Ксения внимательно слушала их разговор. Помешала не вовремя подошедшая к ней официантка, и Ксения быстро заказала кофе, который был тут дорогущий.

За стенкой кабинки говорили теперь тихо.

Ксения быстро оглядела кабинку. Стенка, как уже говорилось, была хлипкая, и между ней и окном была небольшая щель. Так что, если прижать к этой щели ухо поплотнее, то слышимость станет лучше.

Что Ксения и сделала, оглянувшись предварительно, не идет ли официантка с кофе.

– Говорите толком… – цедила вновь пришедшая, – и не смейте мне «тыкать», мы с вами не в таких отношениях!

– Скажите, пожалуйста, какая цаца! – заговорила было Изольда в полный голос, но тут же хрюкнула и закашлялась, так что Ксения мигом догадалась, что собеседница либо ущипнула ее, либо ткнула чем-нибудь острым. Так старой ведьме и надо!

– Она звонила и сказала, что будет проситься на выписку, что чувствует себя гораздо лучше и беспокоится о ребенке.

– А вы что?

– Я успокоила ее, как могла, сказала, что нет никакого резона прерывать лечение, прикрикнула даже.

– Я себе представляю… – проговорила женщина, и Ксения за перегородкой удивилась, потому что подумала то же самое.

Да уж, такой разговор со свекровью только укрепил невестку в ее решении.

– Вы обещали! – злым шепотом говорила Изольда. – Вы давали слово, что в клинике с Аленой не будет никаких проблем. Что ее продержат сколько нужно. Вы представляете, что случится, если она вернется в ближайшие дни? Хоть невестка у меня и полная дура, опять же в клинике, я надеюсь, с ней поработали…

– Да, доктор меня заверил, что после курса лекарств и специальной терапии…

– Заверил! – Снова Изольда сорвалась почти на крик. – Он заверил! Да за те деньги, что он получил, этот шарлатан должен…

– Да тише вы!

– Да вы понимаете, что вся с таким трудом налаженная операция пойдет коту под хвост! Да ведь Алена сразу догадается, что ребенок – не ее сын.

«Ага! – мысленно воскликнула Ксения. – Значит, я не ошиблась! Они все-таки его подменили! Ах ты, старая сволочь, собственного внука не пожалела! »

– Материнский инстинкт, черт бы его побрал! – с чувством прошипела Изольда. – Ну, допустим, я купирую скандал, объявлю ее сумасшедшей, но ведь информация просочится. У нас приличный дом, но обслуга все всегда знает. Пойдут разговоры… вернется сын… Александра, нужно что-то сделать!

– Да… тут вы правы, ее нельзя выпускать из клиники… ни в коем случае…

Ксения услышала, как кто-то нажимает кнопки мобильного телефона, и забеспокоилась, что сейчас явится официантка. Но, очевидно, в этом кафе дорогущий кофе готовили минут сорок, не меньше.

– Это я! – услышала она голос Александры. – Да, нужно поговорить. Сейчас. Что значит – дела? У нас с вами тоже дела, причем важные. Я получила информацию, что у вас проблемы с пациенткой. Не притворяйтесь глупее, чем вы есть, вы прекрасно знаете, о ком идет речь. Выписывают? Как это, ведь вы говорили…

Далее в соседней кабинке установилось молчание, очевидно, Александра слушала собеседника, а Изольда Михайловна допивала свой кофе. Это было очень кстати, потому что явилась наконец официантка с заказом.

Кофе был холодный и отдавал лавандой. На вкус Ксении, лаванда хороша в шелковом саше, на полке платяного шкафа, или уж в ванну пену лавандовую можно подлить вечером, чтобы расслабиться, но никак не в кофе. Что ж, это сейчас не главное.

– Ну? – наконец прорезался хриплый голос Изольды. – Что он вам сказал?

– Сказал, что в их отделение приходил главврач, привел какого-то высокопоставленного пациента, а попутно решил поинтересоваться и остальными. И ваша невестка попалась ему на глаза. Молодая симпатичная женщина, послеродовой невроз и легкая депрессия. Этот осел посмотрел медкарту и решил, что пациентку вполне можно выписать, раз лечение прошло успешно. Тем более что она вполне адекватна, а общение с ребеночком только поможет.

– Ваш врач обещал, что она будет под лекарствами и даже говорить не сможет! Такие деньги взял, подлец!

– Да, придется решать проблему срочно…

– Уж постарайтесь… – прошипела Изольда.

Ксения невольно поежилась. Интересно, как эти две стервы собираются решить проблему?

Великий город Ниппур никогда не спит. Когда затихает Большой рынок, когда умолкают голоса на сотне языков и наречий, когда солнце опускается в желтые воды Евфрата, чтобы совершить путь сквозь Царство Мертвых, когда спадает тяжкая дневная жара, когда уходят за городские ворота кочевники, пришедшие в Ниппур, чтобы обменять шерсть и шкуры, ароматные травы и самоцветные камни Западных гор на бронзовые ножи и наконечники для стрел, жители города, благородные Черноголовые, выносят тростниковые циновки на крыши своих глинобитных домов, чтобы выпить ячменного пива и уснуть под крупными августовскими звездами.

Тогда-то доносится из Дома Бога, из огромного круглого Зиккурата, расположенного в самом сердце города, гулкий трубный звук, проникающий в каждое жилище Ниппура, поднимающийся к самому небу, разносящийся далеко за пределы города.

Это Арнепиль, Говорящий Устами Бога, дует в огромный изогнутый рог Небесного быка, чтобы известить всех Черноголовых, живущих в Ниппуре, а также кочевников и диких людей за пределами священного города, что в Храме начинается богослужение.

Величествен Зиккурат, Жилище Энлиля! Нигде под луной нет другого такого огромного здания. Сорок шестиногих быков из черного камня охраняют вход в него. Сорок и еще сорок ступеней ведут от основания Зиккурата к этому входу, к Вратам Кочевников. И правда, в эти ворота дозволяется войти всем – узкоглазым кочевникам западных пустынь и низкорослым обитателям тростниковых плавней в устье Евфрата, косматым пришельцам из северных степей и темнокожим погонщикам верблюдов с далекого юга.