Моя воля - Нидейла Нэльте

Сделала несколько кругов подальше от поляны, дабы не смущать королевскую стражу. Бьющий в лицо ветер, как обычно, успокоил, почти примирил с действительностью. Но видеть Лунара рядом с Китильей, осознавать, что твёрдая грудь касается её спины, оказалось почти невыносимым.

Предводительница прибавила скорость, чтобы неприятная картина исчезла из поля зрения.

Огляделась, вспоминая о нападении. Как это часто бывает, задним числом пришла разумная мысль: можно было напомнить о нём и Китилье, пусть бы ехала с Кадимом или одолжила у кого-нибудь жеребца. Чтобы не ограничивать Лунару свободу движений, случись необходимость сражаться. А теперь если на них кто-нибудь нападёт, отражать придётся предводительнице.

Девушка оглянулась. Может, именно этим и аргументировал Лунар своё желание лететь, но прогонять Китилью с гнарана, конечно, не стал. А она взяла и опрометчиво согласилась, снова на эмоциях.

Почувствовав ответственность, Сафира снизила скорость, поравнялась со спутниками. Кадим убил чёрную «курицу», но в любой момент могут появиться другие. Поставила себе мысленно ещё одну заметку: спросить у Лунара о Препонах.

– У тебя есть чем сразиться с птицами? – крикнула. Лунар внимательно осмотрелся, взглянул вопросительно. – На всякий случай! – объяснила Сафира.

– Найдётся! – отозвался он.

Однако искать необходимости не возникло: впереди уже показались и стремительно приближались стены города. Перед ними пришлось снизиться и войти пешим ходом.

Видя, как Лунар держит подругу, как та обнимает его, чтобы не упасть, Сафира снова поспешила вперёд по булыжной мостовой.

В голове мелькнула мысль, что, наверное, Китилье точно так же больно смотреть на неё с Лунаром. Но легче от этого не становилось.

Дома, при помощи и под нескончаемую болтовню Мирпы Сафира быстро привела себя в порядок после лесных ночёвок.

Перед погружением в ванну задумалась. Браслет с ноги сняла, а Фааров решила оставить: вспомнилось, как он сказал, что при снятии связь оборвётся. Вдруг из-за этого не сможет отследить очередное появление Адама? А Сафира, как обычно, окажется виноватой.

Одежду отдала чистить, пришлось надеть домашний пеньюар. Наскоро перекусила и решила искать спутников с твёрдым намерением поговорить. Кадима тоже позвала: к нему возникли вопросы.

Ругнувшийся мараг начал выбираться из ванны.

По привычке попыталась нащупать фитарель Лунара, но где он и чем занят, определить не смогла. Предводительница почти было собралась отправляться по дому на поиски, когда в голову пришла мысль послать Мирпу.

Спустя четверть часа служанка чуть смутившись сообщила, что господин у себя, но велел передать, что скоро будет в приёмной. Туда Сафира и направилась, стараясь не размышлять о том, куда эта Мирпа могла влезть в рвении исполнить поручение.

Лунар тоже появился в каком-то домашнем одеянии, под мокрыми волосами – полотенце.

– Непривычно? – не удержалась Сафира.

Воин усмехнулся в ответ. Не успела она ощутить неловкость, оставаясь с ним наедине и не зная, что сказать, как пришёл мараг.

– Вы больше гнаранов по камням водите, – проворчал. – Может, остатки копыт постирают.

Сафира бросила на него удивлённый взгляд, однако ответил Лунар:

– Лошадей подковывают. А для гнаранов такие переходы, конечно, тяжелы. Нужно будет что-нибудь придумать.

Предводительнице очень хотелось поинтересоваться, планировал ли Лунар и их тащить в свой мир, однако она сдержалась. Ещё заподозрит что-то… Повернулась к Кадиму, но тут отворилась дверь, пропуская Китилью.

– Ну что, объявляю совещание открытым, – хмыкнула рыжая, обведя всех взглядом. Умостилась в свободное кресло. Сафира отметила, что как-то непроизвольно собеседники оказались на больших расстояниях друг от друга, словно чтобы иметь возможность охватывать одновременно всех. Талим сказал бы, наверное, что это говорит об отсутствии доверия. – С чего начнём?

– Давайте с Адама, это важнее. Что ты выяснила о камнях? – откликнулся Лунар.

– Ладно, – согласилась подруга. – Вы знаете, почему камень называется изначальным?

Сафира положила на столик перед собой браслет, который так и не вернула на ногу.

Цветные камни почти не отражали свет, зато притягивали взгляд. Снова мелькнула ассоциация с фитарелью, но Сафира предпочла промолчать. О фитарелях она ещё расспросит Лунара. Ведь именно это предлагала сделать Китилья?

– Мне удалось связаться с Густом, – продолжила та. – Он сказал, изначальные камни здесь ценятся едва ли не превыше всего остального. Считаются основой мира, и тот, кто обладает определённой силой, якобы может вложить в изначальный камень любые свойства, какие только пожелает. Насколько я поняла, чем их больше, тем более сложное пожелание можно воплотить.

– И если у Адама есть накопитель, вроде милой штучки во дворе Густа, – пробормотал Лунар, – то понятно, для чего ему в комплекте Сафира.

– По мне, отдали бы и то, и другое, и не мучились, – буркнул Кадим.

Три пары глаз так на него взглянули, что мараг замолчал – впрочем, похоже, оставшись при своём мнении.

– У вас в Роге предводителем может стать любой? – неожиданно обратился к Сафире Лунар.

– Наверное…

– Ты не уверена?

– Ну… Талим говорил, что не знает, становились ли когда-нибудь трёхцветными одноцветные. С другой стороны, они иногда становятся двухцветными, значит, обрести и третий цвет возможно.

Воин задумчиво кивнул.

– А что? – поинтересовалась Сафира.

– Дома я тоже порылся в архивах, – отозвался воин. – Дело в том, что… когда создавался ваш мир, он весь подчинялся определённой структуре. Хранителями, в частности, могли стать лишь те, в ком имелась энергия дривов.

– Это как? – не поняла предводительница.

– Я же тебе говорил, что их энергия использовалась для создания вашего мира. Именно благодаря… или из-за? .. их энергии возможно подчинение через фитарель.

– Но как же… – Сафира пыталась сформулировать вопрос, однако тот не хотел облачаться в слова.

Кадим тоже казался заинтересованным и в кои то веки помалкивал без ехидных ухмылок.

– Видимо, после войны с Хранителями энергия в вашем мире каким-то образом перераспределилась.

– А как до этого она передавалась?

– Видишь ли, подозреваю, что никак. Ваш мир создавался в качестве временного рубежа, никто не планировал запирать вас там навечно. Оставалась связь и возможность возвращения.

– Но почему же тогда случилась война?