Рекрут - Алексей Рудаков

– Смотри у меня, – его кулак замирает перед моим носом: – Если что – я с тобой цацкаться не буду – раз и тушку туда засуну, где её вовек не найдут. Усёк? !

– Ага, – облизав губы пячусь прочь, что вызывает у Вакуша торжествующую улыбку.

* * *

Фууухххх.

Бреду по коридору в сторону нашего закутка с ремнями, карабинами и всем тем прочим, что необходимо грузчикам для исполнения своих работ.

Чёрт.

Утро явно не задалось. Сначала Руллсон, со своим предложением, затем Вакуш – такими темпами можно и до вечера не дожить. Здесь, на грузовых уровнях, человеку пропасть легче лёгкого. Забытые технические колодцы, щели меж палуб, уровни, отведённые под кабельные трассы – любая Станция имеет десятки, если не сотни подобных местечек, не нанесённых на планы. Сунь туда труп – он и столетие пролежать сможет, прежде чем кто-то, забредший туда, наткнётся на мумифицированные останки, или скелет, дочиста объеденный крысами.

А как же воскрешение, спросите вы?

Воскрешение? Ха! Это – для чистой публики, не для таких отбросов как мы. У нас и денег-то нет на подобное, не говоря уже о том, что на верхние уровни, те самые, где размещены мед центры, нас, такелажников, никто просто не пустит – вот ещё! Там же чистая публика, к чему им настроение портить.

Так что – «Memento mori», всплывает в памяти пословица из моей прежней жизни. Угу – именно так – помни о смерти, благо здесь, на нижних уровнях процветающей Станции всё просто пропитано её жёстким запахом.

* * *

Но, как и каждая вещь, наша работа имела две стороны – и если про тёмную я уже сказал, то сейчас самое время упомянуть о её светлой части.

Да, Станция имела массу ходов, отсеков и коридоров, не нанесённых на планы, но хорошо известных нам – крысам человеческого сообщества. И, не буду скрывать, мы этим знанием пользовались. К нашему благу, разумеется.

За те пять месяцев, что я состоял в бригаде грузчиков, Вакуш, раза три поднимал нас среди ночи для приёма срочных грузов.

Ну а что такого? Бывает.

Срочный рейс, срочный груз – не будить же господина суперкарго из-за подобной мелочи? У него работа – ах, какая ответственная и важная, пусть выспится перед новым днём.

Мы уж сами. Как ни будь. Справимся.

И справлялись, расторопно выгружая из прибывших Аврор и иных небольших, но скоростных корабликов груз, упакованный в коробки и конты с серой, лишённой каких-либо маркировок, поверхностью.

И ещё как справлялись – перетаскивая их с посадочных палуб вглубь Станции, по отсутствующим на плане коридорам, да воздуховодам.

А что такого?

Таможенники, они ведь тоже люди, и тоже спать хотят – зачем таких важных господ беспокоить?

Ну а то, что после каждый из нас получил на карман по сотенке монет, так тут всё законно – переработка же. Тем более ночная. Кто ж задарма работать будет?

Не-не, господа хорошие, мы, может и совсем уж дно, но задаром пахать – это не к нам.

Что было в тех коробках я не интересовался – а оно мне надо? Меньше знаешь – ну, и далее по тексту.

В общем, эта сторона нашей работы, была куда как приятнее официальной части, позволяя нам разнообразить свой быт, как и кушаньями, отличными от казённого рациона, так и плотскими утехами, от которых я старался держаться подальше, в виду крайне маргинального вида особ, готовых осчастливить нас своими прелестями.

* * *

Впереди показалась площадка перед ангаром, и я прибавил шаг, спеша как можно быстрее влиться в толпу моих сослуживцев, нетерпеливо переминавшихся с ногу на ногу.

– Вижу, что все в сборе, – оторвался от планшета господин суперкарго, и, что было хорошим знаком, даже не отпустив в наш адрес привычного ругательства.

– Сегодня, господа такелажники, у нас весьма ответственное мероприятие, – планшет в его руке описал дугу, указывая на задраенные ворота ангара: – Загрузка инкассаторского транспорта!

Наша толпа одобрительно загудела и я, выдавил на лицо радостную улыбку, одновременно кляня своих вынужденных коллег за короткую память. За те пять месяцев, что я трудился грузчиком, это была уже четвёртая подобная загрузка и не надо было быть гением математики, чтобы рассчитать периодичность происходящего, чем я, собственно, и занимался, отмечая в голове даты подобных событий.

– Да, именно так! – Планшет в руке Руллсона описал очередную дугу: – Грузим и рабочий день окончен. Обед и отдых до утра.

Радостное ворчание усилилось и мне, дабы не выделяться на этом фоне, пришлось изобразить нечто похожее.

Да, должен признать, будь я грузчиком, тем самым, опустившимся на самое дно, я был бы, без каких-либо сомнений рад.

А как же!

Быстро закидываем конты, раскрепляем, и всё – можно вернуться в отсек-барак.

Чем не радость?

А сделаем быстро, да чётко – глядишь и господин суперкарго расщедрится. На бутылочку чего-либо горячительного. Вполне может – прошлые разы-то – проставлялся!

Весело переругиваясь втягиваемся в ангар, проходя сквозь рамку металл-детектора. Он молчит – ни у кого из нас нет и грамма металла, чтобы нарушить его сон. Стоящий на страже полицейский мерно кивает головой, подсчитывая нас. После, когда мы все пройдём, он сверит свои данные с цифрой, переданной ему суперкарго, и только тогда, когда они совпадут, даст добро начать работы.

Ну а после, когда мы, отработав положенное, пойдём назад, всё повторится.

Стандартная процедура, рутинная как сама вселенная – а ну как кто-то решит сбежать?

Ага. В трюме. Зайцем.

Бред.

Можно подумать, что там, вне Станции, нас ждут райские кущи, полные красоток. Нет, такелажник, некуда тебе бежать, да и незачем – всё одно кроме как грузчиком тебе не устроиться. Так что – тащи свою лямку, да благодари руководство за койку и жратву.

* * *

В ангаре нас уже ждут конты, определённые под загрузку.

Их не сильно много – десятка полтора, но их внешний вид заставляет моё сердце учащённо забиться. Золотые, с боками, расчерченные косыми зелёными полосами, они под завязку забиты наличностью, которую банк отправитель перебрасывает своему отдалённому филиалу, разместившемуся в каком-то отсталом мирке, где электронные платежи не смогли вытеснить старые добрые хрустящие банкноты. В каждом из контейнеров не менее десяти миллионов – ничтожная сумма для галактического банка, и совершенно запредельная для любого человека, зарабатывающего себе на хлеб честным трудом. Что уж говорить о нас, радующихся лишней сотне кредитов.