Далия Блэк - Кит Томас

Я знаю, что есть и другие – те, кто потерял столько же, сколько и я, или даже больше. Долгое время – теперь я наконец могу в этом признаться – я винил в случившемся Далию. Я знаю, как это звучит. Она вроде национального героя глобальных масштабов. Но до того как информация о других сигналах вышла наружу, я винил Далию в том, что она обрушила на нас это бедствие. Что-то вроде инопланетной Пандоры, только вместо одного кувшина [18 - Эту фразу обычно произносят как «ящик Пандоры», но, согласно мифологическому источнику идиомы, это был кувшин, а не ящик. По всей видимости, древние греки хранили ценные вещи (или, в данном случае, могущественное зло) в больших глиняных кувшинах, а не в каких-либо ящиках или коробках. ] она открыла нам целую Вселенную.

Хотя значительную часть своей жизни я провёл, глядя в небо, я никогда не питал особых надежд на то, что однажды мы откроем что-то по-настоящему важное, кроме новых звёзд и новых астрономических явлений. Я никогда не верил в существование других разумных цивилизаций где-то там, за пределами нашей планеты. На мой взгляд, мы всегда были одни. Случайное чудо в пустоте космоса.

А самое смешное здесь то, о чём сейчас все так боятся говорить, потому что этот вариант всё ещё может оказаться правдой. После Вознесения, после Финала мы, выжившие, остались здесь в полном одиночестве…

Фрэнк замолкает на некоторое время, выдыхая клубы дыма, и смотрит на океан вдали. Через несколько секунд он прочищает горло и продолжает.

Когда Далия показала мне распечатки с данными сигнала, я поначалу растерялся. Она сказала:

– Всё это время мы использовали гравитационное линзирование [19 - «Гравитационное линзирование» основано на том, что масса искривляет потоки света. Гравитационное поле массивного объекта вроде планеты искривляет пространство далеко за своими пределами, как и проходящие мимо световые лучи. Астрономы используют эти искривления света для поиска далёких от Земли объектов – это и называется гравитационным линзированием. Тёмная материя, предмет исследований Далии, тоже обладает этим искривляющим свойством, хотя она и невидима сама по себе. ] и ничего не находили. Но когда я откалибровала телескопы на поиск радиоизлучения, мы нашли вот это.

Вот только я напрочь не видел того, что видела в этих данных она.

– Это Импульс, – сказала она, указывая на несколько строчек Кода. – Не как в Гран-Сассо [20 - Гран-Сассо – Национальная Итальянская Лаборатория в городе Гран-Сассо, подземный центр исследований для физиков. ] или Миннесоте [21 - Миннесотский Институт Астрофизики. ], Фрэнк. Этот сигнал – не от фонового шума и не отражение от какого-то земного источника.

Затем она наклонилась вперёд и подчеркнула:

– Этот сигнал – настоящий.

Настоящий.

Я спросил её, слышала ли она об инциденте Мартина Кейна.

Она отрицательно мотнула головой.

Я сказал:

– Конечно, нет. Никто о нём не слышал. Он был студентом третьего курса аспирантуры в Массачусетском технологическом институте, когда наткнулся на якобы инопланетный сигнал. Подготовил об этом целую статью. У нас ушло четыре года, чтобы понять, что он просто совершил ошибку в расчётах. Сейчас он выступает с лекциями о том, что большинство президентов после Никсона – тайные рептилоиды [22 - «Рептилоидная» теория заговора зародилась в конце восьмидесятых. Как и большинство подобных теорий, эта является дикой смесью из определённых эзотерических учений (спиритуализм девятнадцатого века), страха чрезмерного правительственного контроля, космологии нью-эйджа и бульварного чтива. Основной тезис теории гласит, что когда-то в далёком прошлом двуногие ящеры прилетели на Землю и теперь прячутся в подземных базах по всему миру. Из этих баз они контролируют (и/или заменили) различных политиков, знаменитых актёров и даже членов королевских семей. ].

Далия ответила:

– Это не какая-то безумная теория заговора. Это подтверждённая информация.

Я напомнил ей, что, как она сама мне только что призналась, она поменяла калибровку телескопов. Что, по её словам, она их «подправила».

Я сказал ей, что не нужно относиться к этому как к вызову.

Я сказал, что дал ей возможность наконец-то заняться каким-нибудь другим проектом, а вместо этого она пришла ко мне с этим странным кодом, якобы посланием от инопланетного разума. Тогда она, как и ожидалось, потеряла терпение и в возмущении покинула мой кабинет.

На что я, в общем-то, и рассчитывал.

Фрэнк снова делает паузу. Видно, что он готовится сделать какое-то большое признание, так что я терпеливо жду: я не хочу на него давить, пусть он как следует сформулирует мысль. До меня несколько репортёров уже расспрашивали Фрэнка о Далии Митчелл, об открытии Импульса и о последовавших за этим событиях. Фрэнку явно некомфортно говорить об этом.

Когда Далия ушла, я взял данные, которые она оставила, и сделал несколько звонков.

Я говорю вам об этом сейчас, потому что… ну, потому что всё это и так уже чересчур затянулось. Я слишком много лет хранил эту информацию в тайне.

Я взял данные, полученные из сигнала Импульса, и послал их моему контакту в Национальном агентстве геопространственной разведки. Вы, наверное, никогда о них не слышали, и, если честно, я не уверен, что в этом отделе сейчас хоть кто-нибудь ещё числится, но в то время задачей этих ребят было собирать все геопространственные данные: анализировать все земные сигналы, как искусственные, так и естественные. Их работа противоположна нашей (они смотрят вниз, мы смотрим вверх), но у нас с ними много общих инструментов и технологий. Мой контакт, впрочем, занят был не геопространственной информацией. Это было всего лишь прикрытием.

Я до сих пор не знаю его настоящего имени, хотя познакомились мы ещё в 2021 году.

И до сих пор не знаю настоящее название его агентства. Он из тех, кто приходит из ниоткуда, буквально из тени, и вновь бесследно исчезает. Он сказал, что его зовут Саймон Григ. Он подошёл ко мне на конференции в обсерватории Каподимонте в Неаполе [23 - Обсерватория Каподимонте – часть Национального Астрофизического института. ]. Сказал, что читал некоторые мои работы – в частности, мою статью о том, как пульсары влияют на гравитационные волны. Мы немного обсудили астрономию и пожаловались друг другу насчёт того, как сложно получить финансирование на научные проекты. Затем он предложил позвонить ему, когда я в следующий раз буду в Вашингтоне, дал свою визитку. В общем, всё выглядело довольно официально.