Печальный демон Голливуда - Анна Литвинова

Наверняка бы женился: сколько прекрасных дев вокруг него в девятом классе хороводы водило! И детишками обзавелся, и квартирку рано или поздно получил где-нибудь на Куниковке – если б повезло, то окнами на бухту.

Словом, ничем родной Южнороссийск поганой столицы не хуже. Зато сколько там плюсов! Нет давиловки, стрессов, пробок, смога! Нет снега. И есть – море.

Всем хорошо в милом городе. «Морские (или южные) ворота России», как его стали начальники помпезно называть. Тихая жизнь, без суеты и верчения.

Он бы и сейчас бросил все и уехал. Но, во-первых, литературный процесс. В том смысле, что надо в редакции с издательствами захаживать. И на «Мосфильм», и к продюсерам в разные киноконторы. Пусть чаще для того, чтобы очередной отлуп получить, чем гонораром разжиться. Но все равно: он на виду, дудит в свою дуду, плетет свою паутину, лоббирует сам себя. И вот глядишь, в одном журнальчике подрядили его колонки писать; на интернет-портале обзоры культурных событий вести; там – напечатали заметку, здесь – перевод. Словом, гуща событий. А главное, неизмеримо больше возможностей свой главный труд почтенной публике предъявить. Пока по частям: там – отрывочек, здесь – кусочек, еще где-то – конспект. Так, смотришь, в конце концов – КНИГА не просто выйдет, а еще и продаваться станет.

Но главный резон, почему Челышев держался за Москву, заключался в другом. Он причину знал, но старался лишний раз ее не формулировать. И мысль эту не развивать. Потому что обидно. Потому что, если разобраться, – у него настоящая зависимость. И не от алкоголя! Что алкоголь – туфта! Пить можно всюду, где б ты ни жил. Не пить – тоже.

И не на наркотиках его страсть замешена, не на сигаретах. Наркотиков Сеня сроду не пробовал. Ни на Юге, где конопля свободно произрастает в живой природе. Ни в лагере, где благодаря убойной своей статье был он в авторитете и проблем разжиться при желании «герычем» не было.

Да и с коньяком и прочими напитками, он уверен, мог бы легко завязать. Просто – зачем завязывать? Если выпивка облегчает жизнь и, чего там греха таить, дает толчок творчеству? Приносит необычные сцепления и извивы мыслей?

Нет, не алкогольной была его зависимость. Она звалась иначе. Именовалась Настя. И еще – Николай. Не мог он без них. Хоть и не проживал теперь постоянно ни с женой, ни с сыном. И отношения их далеко не радужными были – скорей наоборот. Ругались гораздо чаще, чем разговаривали спокойно. А разы, когда они ластились друг к другу, вообще за последнее время по пальцам можно пересчитать. А вот поди ж ты. Если в течение дня он с ними хотя бы по телефону не поговорит, пусть очень кратко («Привет-привет, у тебя все в порядке? » – «Да. Ну, удачи, звони». ) – начинает волноваться, изводиться, грустить. А еще лучше встретиться. И даже если нет предлога – изобрести его. Например, как сегодня. Когда он выдумал, что кредит за машину надо срочно оплачивать, поэтому «не принесешь ли ты мне, Настенька, мою долю от сдачи квартиры? ».

Деньги – ерунда. И то, что они с женой, как всегда в последнее время, не поговорили, а поцапались, – не столь важно. Скорее наоборот. Раз ругаются – значит, неравнодушны друг к другу. Хуже – если б были холодны как ледышки.

А для него главное, что он ее повидал. Понял: у Насти все в порядке. И не завелся у нее кто-то новый. (Это ж всегда по женщине видно, тем более – своей. Непременно заметишь, когда у нее кто-то появляется. Она тогда светиться начинает. ) Но Настя – нет. Она спокойна и величава. И по-прежнему хороша, стильно одета и уверена в себе. Не молода уже, конечно. Не девчонка. Но женские спокойствие, уверенность и опыт, считал Сеня, куда ценней юных тугих грудок и налитой попки. В какой-то момент он вдохнул родной запах, исходящий от жены, и аж в голове помутилось. Так бы и схватил Настену, утащил, как бывалочи, к себе в нору и провел бы день, а потом и ночь, словно в прежние времена, не вылезая из постели.

Только… Все равно возникает вопрос: а что потом? Опять жить вместе? Ну допустим, они снова попробуют. И на второй же день начнутся споры-раздоры. Придирки и крики на ровном месте: ты куда пошел, да когда придешь, да почему (опять! ) явился выпимши, да бросай ты этот проклятый ностальгический текст, напиши что-нибудь легко проходимое – к примеру, детективчик. И снова не будет ни спокойствия внутри, ни работы, сплошное нервическое дерганье. И – понесется снова по кругу, опять двадцать пять. Затем тяжелый скандал, хлопанье дверями, его побег, ночевки где придется… Нет, нет, хватит, это мы уже проходили.

И вот ведь! Когда четверть века назад закрывали его на зоне – в два раза моложе был и любовь его тогда никакими склоками и усталостью не омрачалась, однако смог вырвать Настю из своего сердца. Сказал себе: ты ее больше никогда не увидишь. Тебе надо с нею навсегда в своей душе распрощаться. И – все. И как отрезало тогда. Не думал о ней, заставлял себя даже не вспоминать ее. И получалось. Только, бывало, являлась она ему во сне…

А сейчас – что он за слабак безвольный? Почему без Насти и сына прожить никак не может? И вот ведь мало ему, что Анастасию свет Эдуардовну нынче днем повидал, еще и сына проведать нацелился. Причин у Арсения встречаться с ним никаких не было. И даже поводов – тоже. Тогда Арсений решил осуществить любимую штуку, уже не раз опробованную.

Слава богу, сын работал в центре. И на виду.

С Патриарших Сеня прошелся пешком до Пушкинской. Мимо дома на Большой Бронной проследовал, где целый учебный год прожил вместе с Настей в квартире ее деда, Егора Ильича Капитонова. Теперь те пятикомнатные хоромы стали основой благосостояния их семьи.

На Тверской сбежал вниз, в метро. А там – пара остановок, до Замоскворечья рукой подать.

И – вот он, магазин сети «Диск-Курс», где сын трудится: сплошные стеклянные витрины. Как раз он должен быть на месте (расписание его Арсений знал).

А напротив магазина, через переулок, кафе «Мармелад». Тоже по современной моде с окнами от потолка и до пола. Но у самой витрины там сидят одни эксгибиционисты, а чаще эксгибиционистки, ловят мужиков на живца. А если устроишься за столиком в глубине зала – со стороны тебя не видать, Сеня проверял. А уж из лавки, где сын работает, тем паче. Зато сам «Диск-Курс» как на ладони. И сын – продавец – тоже.