Второй раз не воскреснешь - Анна Литвинова

Таня взглянула на Игоря. Он стиснул зубы. На скулах обозначились желваки.

– Это твой отец? – прошептала она.

Игорь молча кивнул.

Изображение на экране сменилось. Цифры в левом нижнем углу экрана свидетельствовали, что кадры были сняты сегодня в 12. 15 дня. Дверь подъезда обыкновенного московского многоквартирного дома отворилась, и из нее вышла Танина мама. Маленькая, стройная, словно девочка, она решительной походкой двинулась в направлении метро. В руках у нее была хозяйственная сумка. Все – и мамины морщинки вокруг глаз, и ее курточка из плащовки, и потертая кожаная сума – было так хорошо знакомо Татьяне, что она чуть не закричала. Мама быстро проследовала по пешеходной дорожке. Камера проводила ее.

Экран погас. Панели сами собой задвинулись.

– Вот так, – прошептал Игорь. – И ничего-то ты им не сделаешь.

– Я вижу, – так же тихо ответила Татьяна.

Ее замечательное настроение совершеннейшим образом испарилось.

Открылась дверь в комнату и, неслышно ступая, вошел Вертлявый. Он подошел к Игорю и протянул ему две толстые кожаные папки.

– Ваше меню. Обед вам подадут, как вы приказали, в вашу комнату.

Игорь взял одну из папок, а вторую вернул типчику:

– Карту вин мне больше не приносите. Я не пью.

Вертлявый молча поклонился. Его, как показалось Татьяне, коробила нечаянная роль официанта: видимо, он претендовал на более высокий пост в бандитской иерархии.

– А вас, мадам, – обратился он к Тане, – ждет машина. Прошу. – И он привычным жестом вытащил из кармана шелковую ленту.

– Сейчас.

Таня порывисто вскочила с кресла и бросилась к Игорю. Взъерошила его волосы, поцеловала в одну щеку, в другую.

– До свиданья, Игоречек! Не грусти, мы что-нибудь придумаем!

Потом Таня повернулась к Вертлявому спиной, поправила прическу, закрыла глаза и царственно сказала:

– Я готова.

Глава 4

Шестерки и тузы

Хозяину доложили, что Татьяна отбыла.

Он молча кивнул и приблизился к столу. Достал из сейфа, вмонтированного в тумбу стола, досье. Включил лампу. Разложил папки.

Вот они, ключевые игроки. Тузы в его колоде.

Шесть папок, шесть имен, шесть фотографий.

А вот рядом – дублеры. Так сказать, короли. Их тоже шесть. Они войдут в игру, если что-то случится c тузами. Если кто-то из его тузов не сможет играть. Или откажется. Или погибнет.

Хозяин откинулся в кожаном кресле. Оглядел двенадцать папок на столе. Двенадцать главных действующих лиц. Никто из них не знал – не мог знать! – какая роль ему отводится. Никто даже не помышлял, что будет участвовать в некой операции. Ни один даже не ведал, что с какого-то момента его поступки будут направлены на достижение результата. Ни один не будет знать, какого результата он станет – в сотрудничестве с неизвестными ему партнерами – добиваться. Потом-то, когда операция окажется позади, большинство из них поймет, что к чему. Но будет уже поздно. Изменить что-либо не удастся. А рассказать обо всем… Пусть говорят… Им все равно никто не поверит. Никто и никогда.

У Хозяина также были досье на остальных участников операции. Они лежали в сейфе в строгом порядке, по старшинству.

Татьяна Садовникова, наверное, была бы уязвлена, когда б узнала, что ее папка лежит ближе к концу. Не там, где место всяким шестеркам – водителям, охранникам, официанткам, горничным, крупье, а примерно на уровне «восьмерок» или «девяток». Такое же достоинство, такую же силу – никак не выше валета – имел и Игорь.

Их предстояло использовать в этой игре втемную.

Как, впрочем, и всех, безо всякого исключения, прочих участников операции.

Хозяин улыбнулся. Он всю жизнь считал себя игроком. Но когда-то, по молодости лет, он полагал, что игра может идти только картами, только за зеленым сукном. Каким он был тогда наивным!

Что – карты! Всего-то и надо: угадать три-четыре расклада. Почувствовать прикуп. Учесть психологию двух или трех противников.

Как это скучно, вульгарно, одномерно!

Иное дело – игра по имени жизнь. Когда каждая карта – человек с его бесконечными мыслями, желаниями, стремлениями. Куда как интересней играть ими. Играть нес людьми, а – самими людьми. Вот в такой игре раскладов – бесчисленное множество, и все они могут поменяться в любую секунду. И шестерка или валет вдруг возьмут и начнут свою игру. И станут воображать, что это они – играют. И по-своему будут пытаться разложить карты. А на деле… На деле-то играешь ими – ты. И на каждый новый расклад тебе, именно тебе, надо найти единственно верный ответ. А эти ответы не прописаны ни в одной теории игр. И каждую минуту жизнь бросает тебе новый вызов. И чем он необычней – тем интересней.

И тем неожиданней и вернее надо найти ответ…

Хозяин отъехал от стола в своем кожаном кресле ценой в хороший автомобиль. Откинулся на подголовник. Задумался. Улыбнулся.