Небесный остров - Анна Литвинова

– Все равно жаль, – вздохнул Дима.

– Все, кто не видел, жалеют! – с жаром откликнулась собеседница. – Хотя эта дурочка сама под винты кинулась! А когда яхта со скоростью двадцать узлов идет, за секунду ее не остановить. И отвернуть не успеешь!

Свою горячую речь, показалось Диме, Виолетта произносит далеко не первый раз.

– А девочка за буйками купалась? – поинтересовался Полуянов.

– Ну естественно! – последовал мгновенный ответ.

Но в глазах Виолетты что-то вновь дернулось, задрожало.

– Сами видели? – продолжал напирать Дима.

– Да! И я, и еще сто человек!

Против ста свидетелей, конечно, не попрешь. Но не врет ли красавица?

Да и слишком уж охотно, с готовностью, поддерживает разговор на нужную ему тему.

«Надо все-таки позвать ее на свидание. Подпоить, и…»

Но озвучить приглашение журналист не успел.

К ним спешным шагом приблизился мужчина. Лицо хмурое, одет в рубашку и брюки – явно не курортник. На Диму демонстративно не взглянул, а Виолу грубо схватил за руку, буквально выдернул из шезлонга. Лицо злющее, веко дергается. Прошипел негромко, но Полуянов расслышал:

– Ты опять? !

Та попыталась вырваться. Спасатель поспешно отвернулся.

– Эй, уважаемый! – с угрозой произнес Полуянов.

И отступил. Потому что Виолетта жалобной мышкой пискнула:

– Ради бога, не лезь!

А мужчина произнес тихо, но губы у него от ярости тряслись:

– Чтоб не лез больше к ней. Понял?

– Не совсем, – усмехнулся Дима.

– Еще раз увижу – убью. – Тот уже от злости чуть не захлебывается.

Грубо схватил Виолетту за предплечье и повлек прочь.

Девица не сопротивлялась.

* * *

Хозяин был в ярости: мало что привели на объект «хвоста»! Еще и ему ничего не сказали.

– Как ты мог его не заметить? – налетел он на капитана.

– Ну… я думал… это к делу не относится.

– Идиот. Кто он такой?

– Никто. Старик. Пенсионер.

– Что он видел? !

– Да ничего.

– Не ври.

– Ну… если и видел – все равно не понял. Гарантирую.

* * *

Дима накупался, как в детстве, до синевы. Проплыл километра три и на мелководье, будто пацан, барахтался, нырял. В гостиницу вернулся уже затемно, в девять. С улицы доносилась какофония типично курортных звуков: женский смех, музыка, местные дельцы в мегафон зазывают в рестораны и клубы.

Обычно в командировке не до развлечений, но здесь, на море, да еще в день приезда, ему хотелось оттянуться. Прогуляться, что ли, поискать приключений? Завести мимолетный курортный роман?

Но ведь для начала знакомиться придется. Очаровывать, подпаивать, уламывать, терпеливо слушать лепет и глупый смех. Да и по Надьке он соскучился. Только здесь это почувствовал.

А вот и она звонит, легка на помине. Не поздоровалась, выпалила:

– Дима, ты где?

Полуянов объяснил. Немного опасался, что упрекать начнет: сбежал, мол, на юг в одиночку, однако Надя облегченно выдохнула:

– Ф-фу, слава богу. А то я приезжаю: в квартире темно, сумки твоей нет. Испугалась: вдруг случилось что?

– Ты вернулась уже? – удивился он.

– Ну да. Я ж говорила тебе: к выходным приеду, – вздохнула она. И мягко упрекнула: – Мы еще на водохранилище собирались вместе, в субботу…

Он забыл – совершенно.

И у Полуянова вдруг вырвалось:

– А ты сюда приезжай!

– Куда? !

– Ну, в Приморск! Лететь всего два часа. И море тебе, и солнце! А кровать у меня в номере двуспальная.

– Да ладно, ты ж в командировке! Чего я тебе мешать буду?

– А ты не мешай. Ходи на пляж, на массажи всякие. А вечерами я свободен – буду тебя по ресторанам водить.

– Ты шутишь.

– Иль я – после графьев итальянских – тебе не мил?

– Ну, я не знаю… – промямлила Митрофанова. – Мне через неделю на работу. И билеты дорогие…

– Зануда! Я ее зову на море! В объятия. А она ломается.

Уговаривал, а сам в окно поглядывал. То тут, то там стайки девчонок, промеж которых и симпатичные имелись. Может, зря он разливается? Свой самовар в Тулу вызывает?

Но вспомнил счастливое Надькино лицо, когда он объявил ей про поездку в Испанию. И отчаяние во взгляде, когда все сорвалось.

Не зверь же он: мало что отпуск девушке испортил, здесь еще будет без нее развлекаться?

Дадим Митрофановой компенсацию. И контрибуцию, и сатисфакцию. Еще раз сказал безапелляционно:

– Давай приезжай.

Хотя если б знал, что их здесь – обоих! – ждет, ни за что бы не пригласил.

* * *

На следующий день

Дом, где проживал Иван Петрович Крамаренко, оказался двухэтажным, на восемь квартир. Но жили здесь, похоже, одной общиной: у входа в подъезд безнадзорные велосипеды, детские коляски. Ухоженный палисадник, на ветру пестрит калейдоскоп из полотенец-наволочек-простыней. Под сенью дикого винограда стол, по нему стучат костяшками домино разновозрастные мужички. Поблизости, на лавочке, коалиция дам лет в большинстве преклонных.

На Диму, чужака, воззрились не менее пяти пар любопытных глаз. Одна из тетушек немедленно кинулась навстречу:

– Комната нужна? У меня недорого!

– Нет, спасибо, – покачал головой Полуянов.

С «мужской» лавочки крикнули:

– Вино домашнее есть!

Однако товар особенно не расхваливали, партии в домино не прервали.

Дима мазнул взглядом по игрокам:

«Может, Крамаренко – кто-то из них? »

Но спрашивать не стал. Вошел в прохладный, насквозь пропахший кошками подъезд. Поднялся на второй этаж, позвонил в седьмую квартиру.

Тишина.

Приоткрылась соседняя дверь. Старушечий голос через цепочку строго поинтересовался:

– К Ивану Петровичу?

– Да, – кротко ответствовал Полуянов. – Не знаете, он дома?

– Я за ним не слежу, – недружелюбно отрезала бабка.

Скрылась в своем жилище, однако врата прикрыла неплотно, затаилась – явно ждет развития событий.

Дима еще раз вдавил кнопку звонка – тишина.