Валис - Филип Дик

По иронии судьбы Толстяка засадили в психушку не потому, что он сумасшедший (хотя он был сумасшедшим). Формально причина заключалась в законе о «нанесении себе ущерба». Толстяк создал угрозу собственной жизни, что могло побудить множество других людей сделать то же самое. Пока Толстяк находился в Северном отделении, с ним провели множество психологических тестов. Он их прошел, и у него хватило ума помалкивать о Боге. Собственно, все тесты Толстяк фальсифицировал.

Убивая время, он без конца рисовал тевтонских рыцарей, которых Александр Невский загнал умирать на лед. Толстяк идентифицировал себя с тяжеловооруженными тевтонскими рыцарями в железных шлемах с бычьими рогами. Каждый рыцарь нес в одной руке огромный щит, в другой – обнаженный меч. На щите Толстяк написал: «In hoc signo vinces». Эту надпись Толстяк обнаружил на пачке сигарет, она означала: «Этим знаком ты победишь» [13 - По-русски обычно переводится как «Сим победиши». ]. Знак имел форму железного креста.

Любовь Толстяка к Богу превратилась в злость, в мрачную злость. Толстяк представлял себе Кристофера, как тот бежит по поросшему травой полю, полы маленького голубого плаща развеваются. Кристофер все бежал и бежал. Нет сомнений, это бежал сам Толстяк-Лошадник, то, что еще было в нем от ребенка. Бежал от чего-то столь же мрачного, как его злость.

Вдобавок он несколько раз написал: «Dico per spiritum sanctum. Haec veritas est. Mihi crede et mecum in aeternitate vivebis. Параграф 28».

To есть: «Я говорю с вами посредством Духа Святого. Это правда. Уверуйте в меня, и будете жить со мною вечно».

Однажды на плакате с инструкциями, висящем на стене в коридоре, Толстяк написал: «Ex Deo nascitur, in Jesu mortimur, per spivitum sanctum reviviscimus».

Дуг спросил Толстяка, что это значит.

– От Бога мы рождаемся, – перевел Толстяк, – в Иисусе мы умираем, а со Святым Духом возрождаемся.

– Сидеть тебе здесь девяносто дней, – прокомментировал Дуг.

Как-то раз Толстяк обнаружил объявление, которое его потрясло. В объявлении в порядке убывания важности указывалось то, что запрещается делать. Почти в самом верху было написано:

ЗАПРЕЩЕНО

ВЫНОСИТЬ ПЕПЕЛЬНИЦЫ ИЗ ОТДЕЛЕНИЯ

Ближе к концу списка красовалась надпись:

ЗАПРЕЩЕНО

ПРОВОДИТЬ ФРОНТАЛЬНУЮ ЛОБОТОМИЮ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО СОГЛАСИЯ ПАЦИЕНТА

– Правильно писать «перфронтальную», – сказал Дуг и подписал «пер».

– А ты откуда знаешь? – удивился Толстяк.

– Есть два пути, – объяснил Дуг. – Или ты получаешь знание от органов чувств, и тогда оно называется эмпирическим, или оно само появляется в твоей голове, и тогда это называют a priori. Дуг приписал на плакате:

Если я верну пепельницы, могу я получить свою лоботомию?

– Сидеть тебе здесь девяносто дней, – сказал Толстяк.

Снаружи лил дождь. Лил не переставая с тех пор, как Толстяк попал в Северное крыло. Если встать в прачечной на стиральную машину, сквозь зарешеченное оконце можно было увидеть парковку. Люди ставили свои машины и бежали под дождем. Толстяку было приятно, что он находится в тепле Северного отделения.

Доктор Стоун, заведующий отделением, вызвал Толстяка на беседу.

– Когда-нибудь раньше вы пытались покончить с собой? – спросил доктор Стоун.

– Нет, – ответил Толстяк.

В тот момент он просто забыл про Канаду. Ему казалось, что жизнь началась две недели назад, когда ушла Бет.

– Полагаю, – сказал доктор Стоун, – что, попытавшись покончить с собой, вы впервые соприкоснулись с реальностью.

– Может, и так, – ответил Толстяк.

– Я собираюсь дать вам, – продолжал доктор Стоун, открывая черный саквояж, – эликсир Баха. – Он произнес «Бага». – Это органическая вытяжка из определенных цветов, произрастающих в Уэльсе. Доктор Бах бродил по полям и лугам Уэльса, испытывая самые разнообразные душевные муки. И каждый раз срывал разные цветы. Если цветок был выбран правильно, он дрожал в руке доктора Баха. Таким образом доктор Бах подобрал нужную комбинацию цветов, а потом разработал уникальный метод, как сделать из них эликсир. Я настоял его на роме. – Доктор Стоун выставил на стол три бутылочки, потом достал одну побольше и слил в нее содержимое остальных трех. – Принимайте по шесть капель в день. Эликсир Баха не повредит вам, здесь нет токсинов. Эликсир избавит от чувства беспомощности, страха и неспособности действовать. Я полагаю, у вас блоки в трех областях: страх, беспомощность и неспособность к действиям. Вам следовало не пытаться покончить с собой, а просто забрать у жены сына. Закон Калифорнии предписывает оставлять ребенка с отцом до тех пор, пока суд не решит иначе. А потом следовало слегка побить вашу жену свернутой газетой или телефонной книгой.

– Спасибо, – сказал Толстяк и взял бутылочку.

Он понял, что доктор Стоун сумасшедший, но сумасшедший как-то по-хорошему. Доктор Стоун был единственным в Северном отделении, кроме пациентов, кто относился к Толстяку по-человечески.

– В вас слишком много агрессии, – продолжал доктор Стоун. – Я одолжу вам экземпляр «Дао дэ цзин». Вы когда-нибудь читали Лао-цзы?

– Нет, – признался Толстяк.

– Позвольте, я прочту вам отрывок.

И начал читать вслух:

        «Его верх не освещен, его низ не затемнен.

        Оно бесконечно и не может быть названо.

        Оно снова возвращается к небытию.

        И вот называют его формой без форм,

        образом без существа.

        Поэтому называют его неясным и туманным.

        Встречаюсь с ним и не вижу лица его,

        следую за ним и не вижу спины его».

Толстяк вспомнил первый и второй пункты своего дневника и по памяти процитировал их доктору Стоуну:

1. Существует один Разум, но в нем борются два принципа.

2. Разум производит свет, затем тьму; от их взаимодействия образуется время. В конце Разум дает победить свету, время исчезает, и Разум становится совершенным.

– Однако, – возразил доктор Стоун, – если Разум дает победить свету, а тьма исчезает, тогда исчезнет и сама реальность, ведь реальность – это единство Ян и Инь.

– Ян – Первая форма Парменида, – сказал Толстяк. – Инь – Вторая форма. Парменид утверждает, что Второй формы не существует. Есть только Первая форма. Парменид верил в моноистический мир. Люди верят, что существуют обе формы, но они заблуждаются. Аристотель говорит, что, по утверждению Парменида, Первая форма – это «то, что есть», а Вторая – «то, чего нет». Таким образом, люди введены в заблуждение.