Кремлёвцы - Николай Шахмагонов

Но это так, прелюдия. Речь о другом, правда, связанном с тем, что перечислено.

Сидели за столом. Обед. Отец попросил нож, хлеб порезать. Бабушка подала ему этот нож. А он и сказал: «Вот ведь, люди старшего поколения знают такое простое правило, как нож или вилку подать, а теперь ведь многие и понятия не имеют».

Запомнилось. Случайно запомнилось, но на всю жизнь.

Или вот даже трудно вспомнить, когда объяснил своему сыну, что в присутствии женщин нельзя сидеть, что надо уступать место старшим. Видно, это следовало из всего уклада семьи. Только в самом раннем детстве он всегда удивлял всех в трамвае ли, метро ли, автобусе ли. То есть в таком детстве, когда ещё даже мальчишкам взрослые места уступают, потому как возраст малышовый. Но когда входили в вагон, и кто-то предлагал место, мол, посадите ребёнка сюда. Сын отвечал громко, чуть не на весь вагон, да так твёрдо, что возражений не следовало:

– Мужчины стоят!

И никакими силами нельзя было его заставить сесть на освобождённое для него место.

Некоторое отступление? Да! .

К месту? А вот это мы скоро увидим.

Учёба моего героя в стенах Московского высшего общевойскового командного училища продолжалась. Конечно, остался нехороший осадок после вот того самого «стук, стук, стук».

Но что поделаешь? ! Если не можешь воздействовать на проблему, старайся учитывать её в своей жизни и службе, чтобы хотя бы избежать неприятностей.

Стукачество – явление отвратительное, и особенно обидно сознавать, что причина его кроется не только в сущности иных существ, предающих товарищей в надежде выхлопотать себе поблажки. Но зачастую, и командирами это поощряется.

Ну а бороться подобным с пороком более решительно, нежели просто учитывать его и защищаться осторожностью, конечно же, курсанты ещё не научились. Бороться, к примеру, с помощью, так называемого «меченого атома». Об этом тоже вспомним, когда придёт время вспомнить.

Стукачок взводный, в конце концов, и без «меченого атома» раскрылся, но случилось это позднее. А пока весь взвод вынужден был страдать оттого, что более уже таких занятий, как провёл «замок» Суровой в тот памятный день, уже не светило. Да и вообще курсанты стали чувствовать себя как в аквариуме.

Ну а пока – начало начал – события назревали важные, праздничные события.

В тот год «День Советской Гвардии», отмечаемый, как известно, 18 сентября, пришёлся на воскресенье. В училище был объявлен праздник. Принимали Военную Присягу суворовцы, прибывшие сразу на второй курс.

Курсанты 1-й и 4-й рот присягу приняли уже год назад. Суворовцы в СВУ присягу не принимают, им это предстоит уже в стенах училищ и академий.

Разумеется, командир роты капитан Бабайцев и тренировки на плацу организовал, и требовать не уставал, чтобы текст Военной Присяги от зубов отскакивал.

И вот наступил торжественный день. Всё училище построилось на плацу. Под звуки встречного марша внесли Боевое Знамя, на котором всё ещё значилось «Московское Краснознамённое пехотное училище», хотя наименование с момента вручения этой воинской святыни сменилось уже дважды. Теперь училище именовалось: «Московское высшее общевойсковое командное, ордена Ленина Краснознамённое училище имени Верховного Совета РСФСР. Но Боевые Знамёна по таким поводам, как правило, не заменяются.

На плацу по флангам – роты первого и второго батальонов. По центру, перед трибуной – в развёрнутом строю недавние суворовцы, а ныне курсанты 1-й и 4-й рот.

Перед шеренгой – столы, покрытые красным кумачом. На столах красные папки с надписями, сделанными золотом: «Военная присяга». Там же списки новоиспечённых курсантов, где каждый, принявший священную клятву, должен поставить свою подпись.

У столов командир роты, командиры взводов. Курсант Николай Константинов оказался в строю прямо перед столом, за которым – командир роты капитан Бабайцев. Вот тут-то и родился отчаянный план…

По очереди выходили курсанты к столам, брали папку с текстом, раскрывали её и чётким, громким голосом, как и учили, зачитывали текст.

Настала очередь Николая:

– Курсант Константинов! – произнёс своим твёрдым, чуточку скрипучим голосом командир роты.

– Я!

– Ко мне!

Да, такая вот команда: «Ко мне! »

Николай вышел чётким строевым шагом, остановился перед столом и доложил:

– Товарищ капитан, курсант Константинов для принятия Военной Присяги прибыл!

И ответ:

– Курсант Константинов, к принятию Военной Присяги, приступить!

– Есть! – чёткий поворот кругом, уже с папкой в руках.

Теперь её надо раскрыть. Но что это? Курсант Константинов опускает руку с папкой по швам, вытягивается в струнку и начинает говорить громким, ясным голосом:

– Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.

Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

И снова чёткий поворот к столу, доклад о том, что принятие Военной Присяги закончил, и подпись возле своей фамилии, рядом с подписями своих товарищей.

– Становитесь в строй! – голос командира роты с недовольными нотками, взгляд строг.

Наконец до Николая Константинова дошёл смысл – если бы требовалось читать текст наизусть, то и папку бы не давали. Несколько перестарался.

А потом торжественное прохождение торжественным маршем, праздничный обед и… выход в город, первый выход в город, правда не самостоятельный, не по увольнительной, а во главе с командиром взвода. Выход в кино. Билеты взяли заранее. Нужно было поторапливаться.

Причём, кто-то догадался взять эти билеты не в кинотеатр, расположенный где-то поблизости, в Кузьминках, а именно в центре. Ну что ж, хотелось и на метро проехать, и по Москве походить.