Кремлёвцы - Николай Шахмагонов

«На меня надвигается стажировка в войсках,

Там свобода кончается, наступает устав,

Ах, устав, книжка красная, ты повсюду со мной,

Жизнь ты сделал ужасною для кадета давно.

Но, насколько ужасна эта жизнь, Константинову не суждено было увидеть по двум причинам. Даже если бы он не поступал в академию и не отправлялся в начале июля для сдачи вступительных экзаменов, он бы поехал на соревнования. Близилось первенство Вооружённых Сил по пулевой стрельбе. А он был ведущим стрелком в училище. Не так что б уж очень сильным стрелком, но в числе лучших. Покинули год назад училище все корифеи в этом виде спорта. Теперь уж они являлись курсантами различных училищ.

Предстояли сборы стрелковой команды, а затем поездка куда-то на Северный Кавказ.

Абитуриентам предписывалось прибыть для сдачи конкурсных вступительных экзаменов в Бронетанковую академию в самом начале июля. На соревнования Николай не успевал.

Руководитель стрелковой команды упросил начальство написать письмо в академию с просьбой разрешить сдачу экзаменов суворовцу Константинову позже, вместе с офицерами. Офицеры, поступавшие на инженерный       факультет академии, сдавали экзамены в двадцатых числах июля, и можно было успеть принять участие в соревнованиях.

Ответ из академии пришёл резкий и твёрдый:

«Абитуриенту Константинову надлежит прибыть в академию к 3 июля…»

Хотелось, конечно, съездить на первенство, ведь это шанс выполнить норму кандидата в мастера спорта. Он давно уже выполнял её на тренировках. Но на тренировках классификации не присваивают. Для этого нужны соревнования.

Делать нечего, пришлось ехать на вступительные экзамены.

Военная академия Бронетанковых войск располагалась в Лефортово, в прекрасном дворце на 1-м Краснокурсантском проезде.

Сдал документы, получил место в офицерском общежитии, что на самой Яузе близ мостика через реку и напротив входа в Парк Московского военного округа. Вечером вместе с двумя другими выпускниками Калининского СВУ сходил в Военный институт иностранных языков (ВИИЯ), который был неподалёку. Даже удалось вызвать к забору из чугунной решётки ребят, которые туда поступали.

Абитуриенты ВИИЯ за забором, взаперти. Абитуриенты академии – птицы вольные. Николаю Константинову даже не верилось, что теперь он «белый человек». Конечно, существовали как бы и увольнения в город и всё прочее, то есть слушатель (в академиях не было воинского звания курсант – было званиее слушатель) не мог просто так гулять по Москве. Разве что до первого патруля. Но от учебного здания до общежития ходили слушатели свободно. Правда, путь лежал в основном через внутреннюю часть квартала, а потом оставалось только перейти улицу.

Да ещё как будто бы, в парк выходить разрешалось свободно. Ведь, в конце концов, в училищах-то не только классы да казармы. Там ещё и территории, чаще всего в зелени деревьев. А тут. Тут парк. Утром там зарядка. Вечером – прогулка.

Правда, каков порядок всего этого, Николай пока не знал.

Экзамены! Вот в чём весь вопрос. Первый – письменная математика. И сразу казус.

Надолго запомнился огромный, просторный и светлый зал, заставленный столами в три ряда. За каждым столом абитуриент. Рассадили по одному, как и положено на экзаменах.

Раздали задания. Началась работа. Первые два примера и задачку Николай решил быстро и безукоризненно. Но второй задачке застрял. Намертво застрял. Задачка была по геометрии. Итак, и этак подходил к её решению – ничего не помогало. Время вышло. Работу сдал. За три задания был спокоен, но четвёртое провалено полностью.

После экзамена помчался к родственникам в Малаховку. Застал там и дядю своего, и тётю, которые окончили уже МВТУ. Тётя же и среднюю школу и бауманку – с золотыми медалями.

– Вот, смотри, – взмолился Николай. – Неужели нерешаемый вариант?

О таких фокусах ходили разговоры. В некоторых высших учебных заведениях, в том числе, возможно, и военных, чтобы сразу уменьшить конкурс, отсекали значительную часть абитуриентов вот этакими нерешаемыми задачками или примерами. Возможно, конечно, какое-то нестандартное решение существовало – это на случай серьёзных разборок – но, если и существовало, что было настолько неожиданным и нестандартным, что найти его мог разве что составитель задачки.

Смотрели и дядя, и тётка, и ещё кто-то из их друзей, оказавшихся в гостях. Решения так и не нашли…

– Ну, что ж, – сказал дядя. – Остальные три решил. Может, проскочишь. Главное, чтобы двойку не поставили.

Вместе посмотрели по черновым записям первые три задания. Пришли к общему мнению, что они решены правильно.

В назначенный день абитуриенты собрались в той же аудитории, где писали письменную работу. И началось. Зачитали фамилии счастливчиков, получивших отлично, затем – хорошистов. Николай и не рассчитывал на то, что окажется даже в компании хорошистов. Главное, чтобы хоть тройка, была. Тогда можно продолжить борьбу. И он оказался среди троечников. А сколько было двоек! !!

На устный экзамен по математике пришло народу уже гораздо меньше. Конкурс поубавился.

Николай ждал своей очереди, когда вышел невысокий вихрастый паренёк в курсантской, как и у него, форме и с суворовским значком.

– Ну что, как? – обступили его ребята, особенно налегали на вопросы те, у кого был трояк за письменную работу.

– Да, жарко! – сказал паренёк, проведя тыльной стороной ладони по лбу.

И к чему это «жарко» относилось в первую очередь – к экзамену или к действительно знойной погоде, сразу трудно было понять. Скорее и к тому, и к другому.

Всё ждали, что же последует дальше. И последовало не слишком вдохновляющее.

– Оказывается, у них там негласное указание, – если по письменной трояк, на устном, выше четвёрки не ставить, – сообщил вихрастый паренёк, – можно сказать, ещё суворовец-выпускник, ведь впереди ещё было два экзамена.

– А ты, что ты получил? – спросил у него Николай.

Выпускников суворовских военных училищ было много, а потому имена всех запомнить пока не удавалось.

– Я-то? У меня женщина принимала экзамен, такая суровая с виду. Понравился ей ответ, ну и сказала: «Молодец, отлично, а за письменный что? ». Что-что? ! Что мог ответить – трояк, да она и сама уже в ведомость заглянула и даже, как показалось, огорчилась: «Жаль, жаль. Выше тройки я вам поставить не могу. А с тройкой вы не пройдёте».