Дело пропавшей балерины - Александр Красовицкий

Если же добавить слишком много сахара, конфитюр превратится в смолу древних деревьев, когда-то упавшую в холодные объятия праматерей всех рек. Большую миску застывшего янтаря – вот что он получил вместо нежнейшего лукового варенья. Кстати сказать, мальчишки не огорчились: накололи себе янтарных сладостей и разбежались кто куда. Тарас Адамович махнул рукой и решил отложить попытку на завтра.

Нынче же наслаждался тишиной и спокойной работой. Размеренное течение мыслей, аккуратные кубики лука, рассыпающиеся из-под ножа. Он заблаговременно приготовил яблочный уксус – нужна одна столовая ложка, не больше, сахар – главное не переусердствовать с ним в этот раз. И без меда тоже не обойтись, выбрал липовый. Мед с собственной пасеки ему обычно поставляет Сильвестр Григорьевич. Вспомнив старого друга, вздохнул. Так и не ответил ему, а надо бы написать.

Поставил большую миску на огонь, нагрел с маслом, добавил нарезанный лук, отхлебнул кофе. Теперь – только помешивать. Лук должен обрести прозрачность, как вуаль хрупкой барышни. Нужно время.

Калитка обиженно скрипнула от слишком сильного удара, каркнула ворона и, взмахнув крыльями, грузно взлетела с ветки. Тарас Адамович поставил чашечку с недопитым кофе на стол. Пусть даже это адский трехголовый Цербер сорвался с цепи и влетел в его двор, прежде он все-таки карамелизует лук, а уж потом даст ему себя сожрать. Посмотрел в миску, где в масле шипел и таял лук. Еще рановато. Сахар можно добавить чуточку позже. И уже потом – постоянно помешивать.

Услышал шаги на дорожке – кажется, Цербер решил проверить, есть ли кто дома. Шаги приближались, лук становился все прозрачней. Тарас Адамович понял, что незваный гость остановился у веранды. Осторожно добавил уксус, затем – немного сахара, опять помешал.

– Добрый день! – услышал громкое приветствие. Цербер оказался воспитанным.

– Здравствуйте! – сказал в ответ – Чувствуйте себя как дома, я сейчас закончу и выйду к вам.

Для того чтобы завершить священнодействие с конфитюром, ему нужно было еще полчаса, однако незнакомец не предупредил о своем визите, так пусть пеняет на себя. Подсыпал еще сахару, помешал и – подобрел. Уменьшил огонь, еще раз помешал, вытер руки о безукоризненно выутюженное полотенце и пошел на веранду.

Полуденное солнце не жалело своих теплых лучей ни для сада Тараса Адамовича, ни для веранды, где в любимом кресле-качалке хозяина удобно устроился нежданный визитер.

Элегантный, но какой-то растрепанный господин с тонкими чертами лица нежился на солнце, прикрыв глаза от удовольствия. Серый костюм, расстегнутая в чуть смятом воротнике белая рубашка, яркие желтые перчатки, небрежно брошенные на стол. Хозяин подвинул их подносом, на котором стоял молочник, сахарница и еще одна чашечка, чтобы подставить ее поближе к гостю. Тот резко открыл глаза, вздрогнул, будто сбросил остатки сна, сменил позу из расслабленной на напряженную и вмиг утратил львиную долю своей элегантности. Теперь перед Тарасом Адамовичем сидел удивленный растрепанный чудак. С виду – ровесник парня из антропометрического кабинета.

– Прошу, – сказал хозяин.

– Благодарю, – едва промолвил гость.

– Кофе в джезве. Или вы отдаете предпочтение чаю?

Гость удивленно посмотрел на джезву.

– Нет, кофе – божественный напиток.

– Несомненно, – улыбнулся Тарас Адамович. – Я закончу кое-какие дела и вернусь к вам через полчаса, – сказал безапелляционно, прежде чем гость успел представиться. И добавил, указывая на противоположный край стола: – Там есть несколько газет, надеюсь, вы не будете скучать.

– Не стоит беспокоиться обо мне, – улыбнулся гость, возвращая себе шарм элегантной легкомысленности.

Тарас Адамович не беспокоился. Вернулся к уже прозрачному луку, добавил сахару. Снова помешал. Лук постепенно становился золотистого цвета. Только бы не промахнуться с сахаром в этот раз! Кажется, расчеты точны. Остается только добавить немного меда и помешивать, ожидая финала. Когда масса приобрела яркий янтарный цвет, но все еще осталась мягкой, Тарас Адамович облегченно вздохнул. Привычным движением поставил на огонь сковородку. Чтобы сполна насладиться конфитюром, нужна гренка, лучше – в кляре. Нарезал сыр, водрузил его на горячие ломтики поджаренного хлеба, сверху – конфитюр. Залил кипятком травяной чай, добавил мяты. С заварником в одной руке и тарелкой – в другой вернулся на веранду.

Декорации не изменились. Газеты лежали на своем месте, гость находился в кресле-качалке. Разве что чашка со следами кофе свидетельствовала о том, что странный господин, имени которого он пока не знал, совершал в его отсутствие какие-то движения. Тарас Адамович поставил на стол заварник с тарелкой и вернулся за чайником и чашками. Гость медленно открыл глаза. Тарас Адамович поставил на стол чашки, наполнил их ароматным напитком.

– Нужно ваше мнение, – обратился он к гостю.

– По какому вопросу? – не понял тот.

– Попробуйте, – пододвинул к нему тарелку хозяин.

Гость недоверчиво посмотрел на него.

– А что это? – переспросил.

– Попробуйте. И скажете мне свое впечатление, – не отставал Тарас Адамович.

У гостя не было выбора, поэтому он обреченно взял в руки хлеб и откусил кусочек. Удивленно поднял брови, пододвинул к себе чашку с чаем и уже с большим энтузиазмом съел весь кусок.

– Что скажете?

– Это что-то невероятное!

– D’accord! [4 - D’accord! – согласен! (фр. ). ] – ответил хозяин, представляя лицо мосье Лефевра, которому он будет описывать вкус конфитюра.

Налив и себе чая, откусил кусочек хлеба с конфитюром. С сыром и вправду сочетается замечательно. И с сахаром угадал. Лук нежно сладкий, сыр чуть-чуть расплавился на теплом хлебце. Идеальный вариант завтрака. Вспомнил о своем госте, взглянул на него.

– Что ж, теперь можем перейти к делу.

Тот аппетитно уписывал за обе щеки очередной бутерброд, откинувшись на спинку кресла-качалки. Вид у него опять был изысканно-элегантный, как у Париса в Спарте.

– К делу? – эхом переспросил он у Тараса Адамовича. И сразу же, будто проснувшись, снова превратился в растрепанного чудака: – Тарас Адамович! Вы должны мне помочь!

Начало не слишком вдохновляло. Бывший следователь отодвинул чашку, ожидая объяснений.

– Я… Ой, я ведь не представился, – спохватился он. – Олег Ираклиевич Щербак.

Он встал, картинно склонив голову, и несколько прядей упало ему на лоб. Тарас Адамович тоже поднялся, кивнул в знак приветствия, протянул руку: