Последний сын графа - Соро Кет

Себастьян слегка повернулся.

– Цезарь обогнал кабана? – его глаза сверкнули, он повернулся к коню и поцеловал, ухватив двумя руками за морду. – Да ты у меня огонь! .. Что же ты сразу не сказал?

Филипп отбросил стек и тоже подошел к Цезарю. Наклонился над задней ногой. Осмотрел, старательно ощупал руками. Сперва одну, потом вторую. Повязка на задней ноге была украшена черной полосой. Видимо, по ней кабан скользнул мордой.

– Я вызову на всякий случай, ветеринара.

– Вызови. И договорись с ним по поводу Сахара…

– Это мой конь, – рявкнул он.

– Филипп…

– Хочешь забить его, то начни с меня!

Я бы с радостью помогла, но меня об этом не попросили.

Я сплела венок из ромашек и надела на Герцога. В своей вселенской терпимости пес был похож на Грету. Он позволял вытворять с собой кучу глупостей и ни разу даже не зарычал. Мы подошли к столу, за которым сидели взрослые и Герцог тут же положил голову на колени Маркуса и свел брови. Чтобы тот снял с него эту красоту и позволил быть просто мальчиком, не Принцессой.

– Ты меня звал?

– Присядь, – велел Себастьян, отодвинув стул и я села.

С той нашей ссоры мы с ним ни разу не разговаривали. Если, не брать в расчет беспокойство насчет коня, которое я приняла за беспокойство о сыне.

– Я звал. Прости, что я наорал на тебя на днях. Цезарь – очень ценный конь, но я все равно не имел права срываться.

К тому времени я уже знала о графе гораздо больше. К примеру, что свои деньги у него есть, просто он их не тратит на свою семью. И что конюшня – это не просто хобби. Потомки Цезаря были дороги, как сам Цезарь не в моральном, а именно в денежном плане. А покупали их не только члены семьи.

Даже забавно, как много нового выясняется, когда ты немного выходишь из накатанной колеи и начинаешь смотреть на мир шире, чем через трубочку рулона от туалетной бумаги.

– Мне все равно, – ответила я. – Твой конь, твой двор, твои правила.

Так поступали дуры в дамских романах, которые критиковала Лизель. Сама я думала, что хуже, чем воздержание могут быть лишь паттерны поведения героинь, поэтому взяла пару штук самых популярных и применяла. Почему нет? Пусть лучше высадит меня у помойки, чем я повторю судьбу Джессики. Когда-то и ее привели сюда в качестве невесты и посадили на голодный паек.

– Ви, – чуть поморщился Маркус.

Стоило ему закончить колоду, – из родственной души я снова превратилась в неприятную родственницу. И он хотел побыстрее сбыть меня с рук.

– Что «Ви»? Ты сомневаешься, что Фил – его сын?

Маркус свел брови и закатил глаза. Себастьян как-то нехорошо рассмеялся.

– Напоминаю тебе его?

– Понятия не имею, – грубо сказала я и исподлобья на него посмотрела.

Естественно, чем больше я на него давила, тем меньше ему хотелось ко мне в постель. И я давила как можно больше и чаще, чтоб он попятился и пятился так до самого Рима, – сказать дяде Мартину, что все отменяется. Но Себастьян не был таким щепетильным, как Ральф, любитель посещать психотерапевтов, которым самим потом нужен был свой психотерапевт.

– У меня есть совместные фото! – с энтузиазмом придвинулся Себастьян. – Взгляни-ка! ..

Я отодвинулась. Я сама подозревала, он понимает, что пячусь я и держит меня на привязи. Не приближая и не спуская.

– Чего ты хочешь? ! – я отодвинулась.

– Я собираюсь на недельку в Монте, – сообщил Себастьян, глядя мне в глаза. – Найдешь пару платьев?

– На твой размер? Нет.

– Верена!

Граф жестом остановил своего заклятого собеседника. Ему явно нравилось видеть, как я бешусь и понимаю, что не могу достать его. Он наклонился, накручивая на палец одну из прядей моих волос. Затем пощекотал щеку.

– Ах, да, забыл, что ты еще маленькая. Тебя не пустят ни в одно казино. Подождем-ка до ноября.

Его дыхание обжигало шею, и я напряглась, стараясь не дергаться. Потом все равно хихикнула. Я родилась от нарушения целибата. Куда мне было пытаться хранить его? Себастьян видел это, это все видели. И как я не дергалась, пытаясь сползти с «иглы», все в миг заканчивалось, когда появлялся кто-то, кто меня не хотел.

Стоило ему ко мне прикоснуться, я сразу вздрагивала и все мое «Отстань ты! » теряло силу и смысл.

– Пойду отведу Герцога на псарню, – сказал Маркус. – Здесь слишком жарко.

– Сиди, я как раз собиралась в дом, – я встала и взяла Герцога за ошейник.

– Верена-а? – сказал мой будущий незаконный муж, который уже ремонтировал замок в счет будущего союза. – Что происходит?

Нормальная женщина сказала бы, что ничего особенного. Но мне уже осточертело надеяться, что этот идиот склонит голову и начнет пить из этого водопоя, к которому его привели. Лизель втравила меня в игру, не объяснив, как следует правил. Себастьян сделал подачу, я ее приняла и… зависла на одном месте. Шаблон у него остался, мое терпение закончилось месяц назад.

– Что происходит? Да ничего не происходит! Ничего ровным счетом. Вообще ничего. На моем месте ты бы уже на стену лез и трахал песок на пляже. Будь мне уже восемнадцать, я пошла бы в первый попавшийся бар и наставила тебе столько рогов, что на башке бы не поместились!

– Верена, – прикрикнул Маркус.

– Да что, «Верена»? – взбесилась я. – То, что он граф не дает ему права надо мной издеваться! И приходить, когда ему вздумается, тоже нет.

– Ты сама согласилась, так что не ори на меня.

– Я думала, у нас будет секс!

Меня несло, и я не могла остановиться; в лучших традициях тупых женских книг, где героини бились в истерике, но… после кучи оргазмов. Я много думала над этим, во время чтения. Похоже, авторши сливали в текст свое состояние и не могли как следует осознать, что женщина с регулярными оргазмами расслаблена и довольна. Даже не с регулярными, когда ей просто нравится парень и у них случается там и сям.