Восходящее солнце Астерии: Змеиный холм - Наталья Федюшина

– Мы опоздали! – крикнул Гавен, когда услышал, как башенные часы пробили полночь. – Если бы не твоя тяга к приключениям, Бернон, мы бы успели!

– Ты просто не умеешь веселиться, – ответил он и расплылся в очаровательной улыбке.

Пара-тройка бутылок дешевого алкоголя не заставила себя долго ждать. Они превратили кровь здоровяка в вскипающий источник. На темной коже появился румянец, который было легко рассмотреть в свете звезд.

– Я точно не буду завидовать, когда Чаннинг до тебя доберется, – холодно произнес Гавен, осматривая улицу. – Он из тебя закуску сделает, когда узнает, что кто-то использовал свою невероятную силу на людях. В дополнение к этому ты еще подарил сто золотых монет незнакомой девке и потратил все, что у нас было на еду и дешевую выпивку.

– Так я смогу увидеть его в фартуке и чепчике? – спросил здоровяк и громко икнул.

Гавен мог поклясться, что почувствовал дрожь домов, но свалил все это на усталость. Ему чертовски надоело быть нянькой для взрослого ребенка.

– Боюсь, Бернон, это будет последнее, что ты увидишь, – сказал он и тяжело вздохнул, когда здоровяк пошатнулся.

Он чуть не рухнул на холодный камень дороги.

– Гавен, я готов хоть тысячу раз умереть, дабы узреть, как наш вечно строгий вожак красуется в таком виде на кухне.

– А я надеюсь, что не удостоюсь такой чести, ибо свидетелей обычно в живых не оставляют, – подытожил Гавен и улыбнулся своему другу искренней улыбкой.

– В таком случае, Чаннингу не обязательно знать, что сегодня произошло, тем более что в полнолуние у него есть проблемы куда важнее, – согласился Бернон и присмотрелся в темную часть улицы неподалеку.

Перед глазами все плыло, но он смог разобрать следы борьбы. Приказав Гавену вести себя тихо, Бернон направился к месту, где на стене одного из домов остались царапины. Его несущая балка покосилась, а глина местами посыпалась. На каменной дороге следы грязи вырисовывали контуры чьих-то тел.

– Там кто-то есть, – крикнул Гавен и указал на темное пятно, которое лежало неподалеку.

Когда он и Бернон приблизились ближе, то увидели девушку. Ее глаза были закрыты. Разодранная одежда висела в некоторых местах бесформенными кусками и не могла скрыть всех участков молодой плоти. Ссадины и синяки были видны невооруженным взглядом даже в темноте. Кровь растеклась под ее телом большой лужей, согревая холодные камни теплом и окрашивая их в алый цвет.

– Как думаешь, она жива? – тихо спросил Бернон, выглядывая из-за плеча Гавена.

– Похоже, что да. Но дыхание слабое, – сказал тот, убирая волосы с лица девушки. – Знаешь, а ведь она мне кого-то напоминает. Точно! Это же та самая девушка, что надрала тебе сегодня задницу в «Веселом кабане»!

– Твою ж мать! – удивленно воскликнул Бернон, когда узнал незнакомку.

Трезвость наступила мгновенно, словно пара-тройка бутылок выпивки были всего лишь водой.

– Сильно же ее потрепали. Неужели из-за золота? Она была слишком хороша для того, чтобы стать жертвой обычных воров.

– Не знаю, но ты прав. Если она смогла справиться с тобой, то это с ней сделали точно не карманники, – задумчиво произнес Гавен. – Позволить ей здесь умереть, мы тоже не можем. Придется забрать девушку с собой. Возможно, она как-то связанна с демоном и его сообщником, которых мы так давно пытаемся поймать. Думаю, будет глупо не помочь выжить единственной зацепке за несколько лет.

Бернон не стал спорить со своим другом и поднял незнакомку на руки. Гавен накинул на нее свой пиджак, и они быстрым шагом направились в самую южную часть города. В головах этих двоих было сотни вопросов, но если не поспешить, то задавать их будет некому. Никто из жителей Гластонгейта не обратил внимания на силуэты с телом девушки, найденным на обочине. Улицы были пусты в столь поздний час. Всем было все равно.

***

Такое чувство, что по мне проехался экипаж. Нет! Десять экипажей!

Я с трудом открыла глаза. Как оказалось, ощущение, будто меня рассыпали по частям, а потом неаккуратно собрали заново, было меньшей из насущных проблем. Комната вокруг напоминала собой подвальное помещение. Косые лучи солнца просачивались через узкое окно за спиной и стали единственным источником света.

Что со мной произошло? Который сейчас час?

Я попыталась приподняться с небольшой кушетки, что оказалось не так уж просто. Внимание привлекла одежда, прикрывающая тело. Она явно принадлежала не мне. Белая рубашка и темные штаны больше подходили высокому юноше. Конечно, я не считала себя миниатюрной феей, но точно не бесформенным чудовищем, у которого плечи резко переходили в руки.

– Отлично, хоть сапоги остались на месте.

Я воодушевленно оглянулась. В комнате находились две больших железных клетки. Радость быстро улетучилась, когда выяснилось, что я сидела в одной из них. Была и хорошая новость. Рану на животе кто-то перевязал, а ссадины и синяки пахли неизвестной мазью на травах. Похоже, что меня кто-то неплохо подлатал. Кем бы он ни был, я благодарила удачу, что она свела нас вместе.

Оставалось только вспомнить: «Кто виновен в том, что нутро так и просится наружу». Перед глазами мелькали образы. Они сопровождались дикой болью. Будто голова трещала по швам, как переспевший фрукт, который вот-вот лопнет. Вдруг события прошлой ночи нахлынули общим потоком и унесли сознание глубоко в мрачный омут. Я вспомнила зеленый свет и злобного демона. Он пытался содрать с меня кожу. Было еще что-то… Девушка…

– Миори! – крикнула я и тут же поднялась на ноги.

Боль в животе напомнила о себе и заставила согнуться пополам.

– Уже проснулась, спящая красавица? – вдруг спросил приятный женский голос.

Я подняла голову и увидела на пороге старушку, в худощавых руках которой дрожал поднос.

– Не советую делать резких движений. Конечно, руки у меня золотые, но не настолько, чтобы прыгать и скакать после того, как ты чуть не встретилась с создателем.

Бурчание незнакомки никак не вписывалось в ее внешний вид. Он казался не обычным в том понимании, в котором приходилось видеть пожилых дам на улице Гластонгейта. Длинная светлая сорочка скрывалась под платьем без рукавов нефритового цвета. Старушка собрала седые волосы в тугой пучок и аккуратно прикрыла их косынкой с вышитыми на ней желтыми цветами. Они же расцвели и на белом переднике, украшая каждый его угол. Молочная пелена накрыла окруженные морщинами глаза, которые почему-то казались очень знакомыми.