В свободном падении - Анна Литвинова

– О! Замечательный возраст! Это же меняет все дело!

– Да они дальше прихожей и не проходили!

– Сейчас посмотрим. Давайте, дорогая Адель, вы устали, я вам помогу. Откиньтесь в кресле, закройте глаза, расслабьтесь. Сейчас вы перенесетесь в то мгновение вашей жизни, когда к вам в квартиру пришла ваша сотрудница с сыном. Итак, звонок в дверь, вы открываете, они входят…

– Адель Александровна, простите, ради бога, мы на минутку буквально. Очень неудобно вас беспокоить, но… тысячи три мне не одолжите? Буквально на пару дней, пока муженек мне алименты не переведет. А то за теннис платить надо и за английский.

– Ну, заходите, чайку попьем. Для Артема у меня вкусненькие вафли имеются. Будешь вафли, Артем?

– Буду!

– Не будешь ты ничего! Мы на теннис опаздываем! – И, обращаясь к Адели, ассистентка сказала: – Извините, мы уже пойдем, нам правда некогда.

– Ну, пойдем в гостиную, туфли не снимай, все равно Нина завтра убираться придет.

И вот две женщины выходят из прихожей и оставляют там Артема одного, и он тут же – внимание! – жжж, усвистывает по длинному коридору. А там заскакивает в спальню, а далее, как будто знает, бросается на пол и скользит прямо в курточке по натертому паркету, и вот в углу, между отопительной трубой и стенкой, вспыхивает, сверкает колечко. И маленький монстрик хватает его и сует в карман, – я, конечно, не мастер читать мысли, приходящие одновременно и из прошлого, и на расстоянии, – но тут понимаю: он взял кольцо для коллекции, у него есть целый сундучок сокровищ, там и драгоценные камни (из пластика), и бриллианты (из стекла), и золото (из крашеной проволоки).

– Похоже, плохо вы знаете детскую натуру, – усмехнулся я.

– У меня у самой сын. И мы с ним прекрасно находим общий язык, – вскинулась Адель.

– Тем не менее. Я вам сейчас посоветую отправиться домой к вашей сотруднице. И Артема ни в коем случае не ругать. Можете даже его любимых вафель купить. – Женщина глянула удивленно: откуда я прознал про вафли? ! Таким образом производить впечатление – часть моей работы. И я продолжал: – А потом вы попросите мальчика – именно попросите, без наездов, – чтобы он показал вам свои драгоценности.

– Думаете, он взял? .. – Глаза ее вспыхнули.

– Я надеюсь. Во всяком случае, третьего дня кольцо еще было там, в сундучке с его сокровищами. Ну, а если мальчик его потерял – что ж, тогда приходите ко мне еще раз, уже вместе с вашей ассистенткой и с ним. Но в любом случае, повторяю, не вздумайте его ругать. Возраст у него как раз такой, когда деткам еще не ведомо, что такое хорошо и что такое плохо.

Варя Кононова

Я и хотела, и должна была вживую поглядеть на моего подопечного Данилова. С филерами для этого выходить на контакт я не стала. Лучше со стороны посмотрю. Одновременно оценю и их работу, и как мой мальчик теперь выглядит.

Мне доложили вчера: прием у Данилова начинается в десять. Для своей работы они арендовали помещение по адресу: бульвар Черноморцев, двадцать два. Я бросила взгляд на карту: ходьбы от его гостиницы минут семь. Если не совсем юноша закрутел, прогуляется. А коль будет изображать из себя крутышку – отправится на «мерсюке», что арендовал для него верный Сименс. Но в любом случае на выходе из отеля я смогу его увидеть.

Я взяла такси и за сто пятьдесят рублей переехала из своей очень советской гостиницы к подножию даниловского обиталища. Его отель размещался в одном из подъездов старого сталинского дома. Вход был со двора – а гостиничные окна на фасаде выделялись среди прочих свежими, беленькими стеклопакетами. Напротив этой громады, украшения пятидесятых годов, стоял второй такой же дом, парный. И внизу здания очень удачно находилось кафе. Рекогносцировку я провела еще вчера. В открытом доступе имелась, помимо привычных карт Энска, еще и панорама его главных улиц и площадей. Площадь с гостиницей «Новороссия»; кафе напротив, названное «Любо».

Я заняла там место. Все равно фильтрованный гостиничный кофе поутру не очень меня удовлетворил. Требовалась пара чашек настоящего эспрессо.

Уселась я у окна. Площадь и выход из гостиницы просматривались отсюда великолепно.

В четверть десятого вышел помощник Данилова по фамилии Сименс. Уселся в «Мерседес», укатил. Значит, мой подопечный пойдет пешком?

Попутно я рассматривала площадь на предмет найти «наружку». Однако филеры работали, похоже, классно – потому что даже я, знающая, в чем дело, не могла определить: вот женщина с коляской, она просто прогуливается – или ожидает Данилова? А мужчинка с таксой? Или двое электриков с лестницей на плечах? Правда, была другая возможность: я кругом ошибалась, и за объектом следили совсем другие. Или – третья: местные сыщики нарушили приказ, мой и центра, и не вели негласное наблюдение вообще. Вряд ли подобное объяснение – игнорирование приказа – могло прийти мне в голову еще лет десять назад. Однако сегодня все вокруг расшаталось и коррумпировалось настолько, что я не могла исключить такой вариант. Хотя, конечно, верить в него не хотелось. И я набрала номер моего вчерашнего ухажера Егора Баранова:

– Как у вас дела?

– Живем, хлеб жуем, – хмыкнул в ответ наглый опер.

– Как организовано НН?

– Видим вас хорошо. Кофеек вам вкусный подали? Могу также порекомендовать: в заведении, где вы устроились, неплохие эклеры. И мохито!

Неприятно бывает, когда ты вдруг понимаешь, что за тобой наблюдают. Первое желание было – вскочить и убежать. Но я его, разумеется, подавила. Интересно, откуда пасет меня ушлый опер? Вон из того фургона с надписью ЛУЧШИЕ ОКНА ЮГА? Или из пацанской «девятки» с глухой тонировкой, что мирно спит у тротуара?

Но в этот момент из гостиницы вышел Данилов, и я смогла с чистой совестью закруглить разговор: «Отбой! » – и постаралась сконцентрироваться на своем подопечном.

Последний раз я видела его вживую чуть больше десяти лет назад, и конечно, перемены в нем оказались разительны. Тогда с комиссией имел дело неоперившийся и несостоявшийся юноша, автор никому не нужного авантюрного романа. В те дни он был смущен, ошеломлен всем, что происходило с ним и вокруг него. Он был смел, безрассуден, безогляден. И – юн. Черт возьми, до чего ж он тогда был юн!