Над пропастью жизнь ярче - Анна Литвинова

– Ну, это ясно, что американцы хотят всю правду про тебя знать, – легко согласилась врач. И взглянула испытующе: – Наркотики употребляешь? Курение, алкоголь, аборты?

– Ничего я не употребляю, – обиделась Александра. – Будто вы сами не знаете! Сколько раз к нам домой приходили. И я вам, кстати, всегда кофе по эксклюзивному рецепту варила.

– Не помню, – поджала губы врач.

«Взятку, что ли, хочет? » – растерялась Саша. Но доктор уже схватила ворох бумажек, начала бисерно, непонятно их заполнять, одновременно затарахтела:

– Ладно, что с тобой поделаешь. Вот направления. Моча, кровь, биохимия, на СПИД, сифилис, гепатиты… Флюшка, кардиограмма, к ЛОРу и окулисту в регистратуре запишешься…

– А может, вы просто напишете мне? Ну, здорова и все? – закинула удочку Александра.

– Хитрая какая, – отрезала врач. – Напиши ей! А как тебя потом на диспансеризацию заманивать? Мне отчитываться надо. И справку получишь, и заодно здоровье проверишь.

Саша хотела было похвастаться, что в Америке у нее будет полная медстраховка. Но благоразумно промолчала.

Перспектива штурмовать, в рядах дряхлых бабулек, медицинские кабинеты вгоняла в тоску. Но Александра постаралась себя утешить. Потерпеть осталось всего ничего. Скоро очереди, духота и всем недовольные родимые доктора останутся на другом континенте.

Она купила для плеера новые батарейки, приобрела за сумасшедшие деньги Сидни Шелдона в подлиннике и целую неделю ходила в поликлинику как на работу. Сделать кардиограмму – прожди два часа. Чтобы ЛОР равнодушно заглянул тебе в горло – еще два с половиной. Интересно, есть хотя бы один уникум, кто проходит диспансеризацию по доброй воле? А если не дай бог ты вправду хворый-больной? Как высидеть очередь – а самая маленькая, Саша засекла, длилась один час сорок четыре минуты?

Во всей поликлинике, кажется, только она и пребывала в замечательном настроении. Спотыкалась о вздутый линолеум, ерзала на продавленной банкетке, но не злилась, а улыбалась. И представляла, как совсем скоро она перенесется в новую жизнь.

Никаких болезней у девушки не нашли, и теперь оставался последний шаг: снова идти к участковой. Рапортовать: все анализы сданы, врачи пройдены. И просить – нет, требовать! – чтобы доктор заполнила наконец бланк американской справки.

Саша получила талон – прием в 15. 40 – и приготовилась ждать как минимум до шести.

Однако ровно в 15. 39 из кабинета выглянула врач. Цепким взором выхватила ее в ряду бабушек и велела:

– Степанцева, заходи.

– Почему без очереди? – вулканом взорвались бабульки.

Особо вредная даже попыталась встать на Сашином пути грудью, но докторша умело оттерла ее плечом. Дала Александре войти, зашла в кабинет сама и дверь заперла изнутри.

Зачем-то натянула маску. Велела:

– Садись.

Стул, заметила Саша, от докторского стола стоял сегодня на значительном отдалении.

Саша поспешно вытащила бланк справки, дотянулась, положила на стол.

Врач шарахнулась от ее руки, словно девушка была поражена чумой. Суетливо вскочила. Обошла пациентку по огромной траектории. Зачем-то включила кварцевый аппарат.

– Чего это вы? – не удержалась Александра.

Докторша вернулась за стол. Глаза из-под маски блестят, бегают. Наконец вкрадчиво произнесла:

– Александра, ты меня тут уверяла, что вредных привычек не имеешь. Но я ведь понимаю. Институт, дело молодое. Неужели и наркотиков никогда не попробовала? Хотя бы разик? Из любопытства?

– Чего? – опешила Саша.

– Это «нет» или «да»? – резко молвила врач.

– Разумеется, нет!

– А с половой жизнью у тебя как?

– Да… все нормально, – пробормотала девушка.

– Подробнее.

– Ну… один партнер.

Поспешно добавила, хотя не спрашивали:

– Приличный человек. Студент. Спортсмен.

Она пыталась держаться уверенно, но страх подкрался, накрыл. Пронизывающий взгляд врача промораживал до костей. Что-то не так. Но что? Плохие анализы? Рак? Сифилис? Да нет, бред. Откуда у поклонника Дао Мишки вдруг сифилис? !

Теперь в тоне докторши сквозила едва ли не жалость. Она стянула маску на шею и произнесла:

– Плохие дела, Саша. У тебя в крови нашли антитела к ВИЧ.

– Что? ! – опешила Александра.

– Ты инфицирована СПИДом. Слышала про такую болезнь?

Естественно, Саша слышала.

Но только откуда СПИДу взяться у нее? !

Она гневно молвила:

– Быть такого не может! Анализы перепутали!

– Да ты кровь пересдавай, я тебе не запрещаю, – участливо кивнула врач. – Вдруг правда ошиблись.

– Разумеется, ошиблись! – повысила голос девушка.

Она прекрасно знала, как передается СПИД и кто им болеет: наркоманы, проститутки, гомосексуалисты.

В мозгу тем не менее метались обрывки-факты. Пьянка на первом курсе в общаге, куда она опрометчиво забрела. И до сумасшествия целовалась с волосатым, сильным старшекурсником. Потом во рту у себя обнаружила ранку, парень ее укусил в порыве страсти. А старшекурсника больше не видела. Говорили, вроде он в академку ушел. И в институт не вернулся. Может, потому что заболел. И ее заразил? !

Саша встревоженно спросила:

– А если просто целоваться? ..

– С больным? – поняла врачиха. – Говорят, возможно. Если кровь больного на твою царапину попадает. Но это скорее казуистика. То есть крайне редко. Вирус должен не по поверхности проскочить, а именно в вену попасть, в кровоток. Например, через общий шприц.

– Мне в вену кололи… ну еще в детстве, несколько раз, – вспомнила Саша. – Капельницу ставили, когда воспаление легких было. А больше никогда и ничего…

– Ну, разумеется. В Москве такой особый ветер, – утомленно вздохнула врачиха.

– Что?

– У меня на участке четвертый случай, и все как под копирку: не курю, не пью, откуда взялось, не знаю. Я и говорю: ветром надуло.

Она продолжала сверлить пациентку заинтересованным взглядом и вдруг потребовала:

– Ну-ка, раздевайся! Полностью.

– Зачем? – опешила Александра.

– Лимфоузлы посмотрю. И вены в паху заодно. Скрытники иногда туда наркотики колют. Чтобы мама с папой не заметили.

– Ничего я себе не колю!

– Саша, – усмехнулась участковая. – Раздеваться перед врачами тебе теперь придется часто. Так что привыкай.

Девушка растерянно расстегнула верхнюю пуговку кофты.

А врачиха торопила:

– Давай снимай все. Джинсы, колготки.

Но до брюк дело не дошло.

Врачиха взором коршуна уставилась на Сашино плечо. Там цвел тюльпан. Красивая, цветная татуировка. Мишка любил его целовать.

– Та-ак… Где делала? – хищно уставилась на картинку врачиха.

– В салоне, – пожала плечами Саша. – Очень хорошем. Мастер в перчатках, иголки одноразовые.

– Ты видела, как их распечатывают? – прищурилась доктор.

– Нет, но мне сказали!

– По-моему, татуировки одноразовыми иголками вообще не делают, – с сомнением протянула врачиха.

Шум под дверями кабинета становился все более гулким, грозным. Недовольные бабуси, похоже, собирались поднимать бунт. Кто-то самый смелый забарабанил в дверь кулаком.

– Сейчас пойдут на штурм, – вздохнула врачиха.

И протянула Саше вместо красивой американской справки скучную черно-белую бумажку.

– Вот направление. Иди, пересдавай кровь. Не у нас – в Центре борьбы со СПИДом. Они там точно не ошибутся.

– А… моя справка? – пискнула девушка. – Для Америки?

– Какая уж тут Америка, – жалостливо молвила доктор. – У них своих спидоносцев хватает, из России не берут. Эпидобстановку охраняют.

* * *

Неделя, пока Саша ждала результатов второго анализа, тянулась адски долго. Но с каждым днем девушка все больше и больше себя убеждала: страшный диагноз – вранье. Горе-врачи в обычных поликлиниках только и умеют, что нервы трепать. Вспомнила, как здесь, в родной «районке», над отцом измывались. Нашли на узи «огромное уплотнение», стали запугивать: рак. А оказалось в итоге: просто тень, потому что аппарат старый. Папа чуть реально от переживаний инфаркт не схватил, а перед ним даже не извинились.