Осколки великой мечты - Анна Литвинова

Вера пришла в себя, только когда их катер – кажется, он назывался «Базальт» – оказался у пристани. У того же причала, откуда несколько часов назад отплывал «Нахимов».

Вера увидела ярко освещенное здание морвокзала, полускрытую в ночной тьме панораму города. Вспомнила свои мысли двухчасовой давности: «Да вернусь ли я когда-нибудь в этот Новороссийск? »

Она думала возвратиться сюда – ну, может, в командировку, – когда она уже будет работать на солидном предприятии. Или даже в свадебное путешествие.

Но она вернулась – гораздо раньше. Очень скоро. Слишком скоро…

И опять, будто фильм крутят задом наперед, – набережная, здание морвокзала… Она машинально поискала глазами пальму, у которой они недавно стояли вместе с Васькой, прощались. И смотрели на красавец «Нахимов», готовый продолжить черноморский круиз… Их пальма была на месте. Но теперь вокруг нее, прислонясь к кадушке, сидели мокрые, грязные, потерянные туристы.

Пустынный накануне морвокзал был заполнен до отказа – человек триста, не меньше. Но Вера знала, что ее родителей здесь нет. Подсказывала интуиция, шестое чувство, невидимая нить, связывающая ее с мамой и папой… Та же интуиция говорила ей, что здесь нет и того человека, кто вырвал у папы спасительную деревяшку. И морского волка Мишеньки нет тоже…

К Вере подошел милиционер. Спросил ее фамилию, место жительства, с кем путешествовала. Она отвечала спокойно, механически:

– Веселова… С родителями… Да, они тоже Веселовы. Здесь их нет…

Вера ни слова не скажет о том, что ее родителей погубили. Точнее, скажет, но не здесь и не сейчас.

Милиционерик – совсем молоденький! – внимательно посмотрел на нее и быстро отошел. Вернулся через пару минут вместе с врачом. Вера услышала приглушенное: «шок… успокоительное…»

Ей закатали рукав, сделали укол в предплечье, сказали:

– Сейчас поедем в гостиницу…

– Нет, – спокойно отвечала она. – Я буду ждать родителей.

– Может быть, завтра? Мы ведем списки… Их привезут прямо к вам!

– Нет! – она повысила голос. – Я буду ждать их тут. Оставьте меня в покое!

Врач что-то шепнула на ухо милиционеру. Тот согласно кивнул, опять отошел, вернулся с одеялом в руках. Набросил ей на плечи. Она равнодушно поблагодарила. Потом к ней подходила насмерть перепуганная девушка в крахмальном белом халате. Девушка что-то делала с ее лицом – кажется, счищала мазут и промывала глаза. Вера видела, что та смертельно волнуется – первый раз, что ли, такое задание? Ватка, которой водили по лицу, противно воняла, в глазах щипало. И Вера с непонятным самой себе садистским удовольствием кричала на девушку: «Больно! Аккуратней! » И была самой себе противна, а молодая медсестра то краснела, то бледнела…

На морвокзал привозили все новых и новых спасенных. Новых инопланетян – мокрых, с мазутными лицами. Кому-то удавалось встретить своих, и Вера зажимала уши, когда слышала ликующее: «Папочка! Папа, я здесь! »

Остальные потерянно бродили по залу, заглядывая в лица товарищей по несчастью. Вера надеялась, что она встретит хотя бы Мишку. Но из знакомых она нашла только соседку по их четырехместному столику в ресторане и свою верную попутчицу по корабельной дискотеке разведенку Женьку.

Евгения старалась держаться грустно – как все вокруг. Но Вера почувствовала, что на самом деле Женьку переполняет счастье – от того, что она жива и что никого из близких у нее на «Нахимове» не было, и она отделалась потерянным чемоданом да испорченным отпуском.

– Верочка, ты в порядке? А родители?

– Родителей нет, – жестко ответила Вера.

Женя тут же нацепила гримаску сочувствия:

– Ну не волнуйся! Сейчас их привезут! Они где были, в каюте?

– Да, в каюте. На нижней палубе.

Евгения тут же принялась рассказывать о себе:

– А мы в «Рубине» сидели, с девчонками. Когда этот гад в нас врезался, мне стюард велел сразу прыгать и грести от парохода подальше. Я испугалась вусмерть, но прыгнула. А девчонки побежали в каюту, за спасательными жилетами. И их нет пока… Пойдем вместе посмотрим?

Вера кивнула. С трудом поднялась. Почувствовала, что ее покачивает, а язык еле поворачивается, выдавливая слова. С трудом объяснила:

– Мне врачиха какую-то дрянь вколола…

– Наркоту! – авторитетно пояснила Евгения. – Мне тоже предлагали, но я отказалась.

– Да меня не спрашивали, – поморщилась от ее громкого голоса Вера.

– Идти-то можешь? Давай поддержу!

Вера захватила с собой одеяло и оперлась на Женину руку. Они обошли весь зал. Встретили новую партию спасенных. Безрезультатно. Время близилось к пяти утра. Обеих била дрожь – почти шесть часов они были в мокрой одежде. Противная влажная ткань обтягивала тело, отбирала все силы…

– Верк, пойдем в автобус, а? – робко предложила Евгения. – Все равно ничего не высидим…

Вера тупо кивнуло. Похоже, ей действительно вкололи какую-то отраву. Ноги стали тяжелыми, глаза закрывались, а в мозгу теперь стучало: «Может, все не так и плохо? Может, они найдутся? Утром? А я пока высплюсь…»

Они направились к выходу. Дежурившие у двери милиционеры радостно спросили:

– Решили ехать? Отлично, вам повезло. Сейчас как раз отходит автобус. В лучшую гостиницу города!

– Как называется? – полюбопытствовала Женька.

– «Новороссийск».

Веру передернуло. Кажется, она будет ненавидеть слово «Новороссийск» до самой смерти.

В гостинице Веру поселили в одной комнате с Евгенией.

– Только когда придут родители, ты переедешь, ладно? – попросила Вера.

Горничная принесла чаю, пообещала, что утром в номер доставят завтрак, а днем привезут одежду со складов «Курортторга».

– Горячую воду дали, представляете? – щебетала она. – У нас в городе ночью никогда горячей воды не бывает, а из-за вас дали!

«Давай вали отсюда! » – мысленно внушала болтушке Вера.

Но Женя, кажется, была настроена поддержать беседу.

– Мы счастливы, что в гостинице есть вода, – саркастически произнесла она. – А телефон тут работает?

– Телефон… телефон… пока связи нет. Но обещали наладить!

– Хорошо, а телеграф?

– Внизу. Только они телеграмму со словом «катастрофа» не примут, я уже узнавала. Указание такое.

– Верка, ты слышишь? – хохотнула Евгения. – Чумовые тут указания! И чего же мне предкам отбить, чтобы они с ума не сходили?