Мадонна без младенца - Анна Литвинова

– Крепкий чай! Бутерброды. И коньяку. В мой кабинет.

«Васька думает, что я на родительском собрании. А от меня коньяком будет пахнуть! »

Впрочем, отказываться Аля не стала. Она чувствовала себя настолько разбитой и слабой, что решила: чем спорить с авторитарной Миленой – проще выпить. К тому же врачиха, наверно, знает, что советовать.

– Последний раз пьешь, – констатировала доктор, когда Алла послушно махнула рюмку.

Встретила Алин непонимающий взгляд, улыбнулась:

– Сегодняшний анализ – формальность. Все уже решено. Тебя берут. В ближайшие день-два вы с Верой должны подписать договор – и вперед.

Коньяк ударил в голову. Але сразу стало тепло, радостно. И одновременно – очень страшно.

* * *

На подписании договора «об оказании услуг суррогатного материнства» обязательно должны были присутствовать супруги Аллы и Веры.

Игорь Леонтьевич Бородулин тот день еле пережил. В прошлый раз, когда они с Верой (заказчики, с одной стороны) заключали договор с гражданкой Украины Людмилой Шпилько (в дальнейшем именуемой Исполнителем), все прошло формально и очень быстро.

Но сегодня ему будто всю душу вынули!

Верка – та ничего вокруг не замечает. Игорь же прекрасно видел испуг и смущение скромной учительницы. Откровенную злость ее мужа Василия. Тот, правда, подписал согласие на то, чтоб жена вынашивала чужого ребенка, но всем своим видом показывал: только отсутствие кольта мешает ему всех их, к черту, перестрелять.

Когда договор был подписан, Верка вцепилась в бумаги обеими руками, радостно выкрикнула:

– Ура! Алка, спасибо тебе!

– Да ну, Вер, это тебе спасибо, – еще больше смутилась учительница.

– Деньги, аванс, я тебе прямо завтра на карточку переведу, – деловито сообщила его супруга. – А с понедельника вступаем в протокол!

Обернулась к мужу, фамильярно поинтересовалась:

– Игоряш! Мы с тобой кого хотим? Девочку, мальчика? Или сразу двух?

Сколько уже было разговоров! Про сына, дочь, их гороскопы, обои в детской, образование…

– Вера, – вздохнул Игорь, – давай не будем загадывать.

Супруга, на его взгляд, уже немного в уме повредилась на почве деторождения. Чего только стоила ее последняя просьба, чтобы он лично съездил к Милене Михайловне и посулил ей, если все получится, огромную премию.

Игорь исполнил женушкин каприз. Но аисты – или кто там отвечает за появление детей в семье? – очень, наверно, смеялись.

…Ему вдруг вспомнилось, как года три назад Верка вдруг закатила на свой день рождения огромный прием. И пригласила в числе прочих свою институтскую подругу с мужем. Вот эту самую пару. Аллу и Василия. Насколько же счастливее, увереннее в себе те тогда выглядели! Вера, помнится, еще молвила мимоходом:

– Прямо смотреть на них завидно.

Что ж. Сейчас завидовать было решительно нечему. Счастливые люди чужого ребенка вынашивать не берутся.

И не повинна ли в этом – мелькнуло у Игоря – его жена?

Впрочем, он тут же отогнал эту мысль.

Еле дождался, пока все формальности будут улажены. Распрощался с печальной исполнительницей, ее сердитым мужем. Чмокнул Веру в щеку. И поехал снимать стресс. Благо, было где. Давно уже завел себе отдушину – от идеальной Верки и ее страданий.

* * *

Леся работала в холдинге Игоря в рекламном отделе. Юное, испуганное создание, закончила в родном провинциальном городишке два курса института, взяла академический отпуск (а может, вылетела за неуспеваемость) и прибыла покорять столицу. Тощая, большеглазая, нескладная, ноготки обкусаны. В отделе ее звали гадким утенком, стол выделили на сквозняке у самой двери, гоняли за кофе и булочками в буфет и обожали загружать бестолковой работой. Игорь, как в отдел ни заглянет, Леся или у ксерокса с пачкой документов, или пересчитывает, смешно шевеля губками, свеженькие, только из типографии, рекламные плакаты. Хотя какая разница – напечатали их тысячу штук, как в договоре, или обсчитали на десяток-другой? !

Игорь на правах начальника с девочками из рекламного отдела общался запросто. Кого в щечку чмокнет, кого по попе огладит. Сотрудницы не возражали. Начальница – если вдруг он обращался к ней сразу по делу, предварительно не покадрившись – даже обижалась:

– Что это вы сегодня такой суровый, Игорь Леонтьевич?

Только Леська шарахалась, хлопала серыми (уж точно, натурального цвета) глазищами, бормотала:

– П-пожалуйста! Не надо!

Будто он ее в темной подворотне насилует, ей-богу!

Что ж, трогать перестал. Любовался на расстоянии.

Однажды под проливным дождем выехал из офиса (в тот день без шофера, спортивный «БМВ», считал, нужно самому водить). И вдруг увидел: шлепает юная труженица Леся по лужам в направлении метро. Не удержался, притормозил. Приоткрыл окно, велел начальственным тоном:

– Садись.

Был уверен – опять шарахнется. Но Лесенька неожиданно резво впрыгнула в машину, протянула к печке озябшие руки. Пожаловалась:

– З-з-зуб на з-з-зуб не попадает!

Игорь неодобрительно покосился на ее белый плащ, буркнул:

– А ты еще в сарафан вырядись. В марте!

– Как учила меня бабушка, если хочешь быть красивой, надо страдать! – неожиданно весело отозвалась девушка.

В его машине она, похоже, чувствовала себя куда лучше, чем в не слишком доброжелательном рекламном отделе.

Что за личико! Юное, свежее! В тепле машины раскраснелась, глаза сияют.

Собирался всего лишь подбросить ее до метро, но не удержался, спросил:

– Тебя куда отвезти?

Ожидал испуганного: «Что вы! Я сама доберусь! », но, видно, очень уж девушка замерзла. Потому что смущенно произнесла:

– До ВДНХ вам не по пути?

– Доедем, – улыбнулся Игорь. – А там куда?

– На улицу Космонавтов. Общага такая длинная, серая, обращали когда-нибудь внимание?

– Да ладно. Ты живешь в общежитии? – не поверил он.

– А где ж еще? – искренне удивилась девушка. И с озорными (никогда он их прежде не слышал) нотками в голосе посетовала: – Сами, что ли, не знаете, какая в вашей компании у стажеров зарплата? Снять квартиру – точно не хватит.

Его же вдруг ужасно раззадорил ее ярко-алый (естественней не придумаешь! ) румянец на фоне мокрого белого плаща, растрепанные волосы, робкие попытки казаться утонченной, светской.