Тайна Лидии - Финн Сеттерхольм

– О, как красиво! Ну надо же, какой талант!

Или:

– Как это у тебя выходит, Лидия? У меня никогда так не получается.

Иногда одноклассницы – например, Анна, Ребекка или Оливия – подсаживались к ней и пытались срисовывать. Раньше это Лидию раздражало, но теперь она просто не обращала на них внимания.

Сама Лидия редко бывала довольна своими рисунками. Когда она была маленькой, ей почти всегда нравилось то, что получалось: например, принцесса, которую она нарисовала несколько лет назад. Когда она выводила улыбку принцессы и цветы на лугу, пальцы щекотало от радости. Этот рисунок до сих пор висел в папином кабинете, но теперь принцесса казалась Лидии неуклюжей и уродливой.

– Папа, пожалуйста, убери рисунок! – просила она. – Я нарисую что-нибудь получше.

– Конечно, нарисуешь, – кивал папа. – Но этот рисунок я не уберу, очень уж он красивый.

Итак, Лидия сидела на скамейке и в пятнадцатый раз перерисовывала ноги лошадей. С каждым разом получалось все хуже: от усердной работы ластиком бумага стала грязно-серой. В конце концов Лидия рассердилась и отбросила альбом в сторону. Она посмотрела на свои руки, похожие на мамины: тонкие длинные пальцы, а мизинец короткий, будто с чужой руки. Кончики пальцев серые от карандаша, а костяшки и ладони – в зеленых и фиолетовых точках и штрихах от фломастера. Лидия не была грязнулей – даже наоборот, она любила чистоту. Но сколько она ни мыла руки, они всегда были в пятнах краски.

– Лидия, ну и пальцы! – вздыхала мама. – И под ногтями краска… Тебе надо научиться ухаживать за руками.

Лидия отвечала, что краску из-под ногтей не вычистить даже щеткой.

Мама у Лидии была красавица и выглядела очень элегантно в блузке фисташкового цвета и нежно-сиреневой юбке. Волосы у мамы были каштановые и волнистые, а у Лидии – темные и прямые. У мамы глаза были голубые, а у Лидии – карие. У мамы были пухлые губы, которые она красила помадой, а у Лидии рот был маленький. Иногда, когда мама целовала ее, на щеке оставался красный след.

– Мама, ну что ты наделала! – сердилась Лидия, стирая помаду.

– Ничего, ты и так вся в краске, пачкуша моя, – смеялась мама.

Лидия вытянулась и расправила плечи. Несмотря на затянутое облаками небо, было тепло. Правое запястье покраснело и чесалось – говорят, это называется крапивница. Иногда она проходила почти совсем, но потом снова возвращалась. Лидия посмотрела на часы: четверть пятого, пора ехать домой. Лошади у нее так и не получились. Но она обещала позвонить Линн.

Тут за спиной раздался шорох. Обернувшись, Лидия увидела большую птицу, только что вспорхнувшую над землей. Шумно взмахивая крыльями, птица стала летать вокруг Лидии: круг, другой, третий… наконец она опустилась на скамейку. Лидия испугалась и чуть не побежала прочь, но любопытство одержало верх. Темно-серая птица, необыкновенно крупная и взъерошенная, пристально смотрела на Лидию глазами- бусинами и ничуть не боялась. Что же это за вид? Лидия не очень разбиралась в птицах, но сразу поняла, что это не сорока и не ворона. Может быть, ворон? Она слышала, что во? роны очень умны. Кажется, у какого-то божества в древнем мифе было два ручных во? рона… Но неужели они такие большие?

Лидия осторожно протянула руку к взъерошенной птице, едва не коснувшись ее оперения, но птица не улетела и лишь продолжала смотреть на девочку. Лидии стало не по себе.

– Здравствуй, – прошептала она, – ты кто?

Птица разинула клюв, и у Лидии побежали мурашки по коже. Казалось, она хочет что-то сказать! Нет, говорящих птиц не бывает! Лидия даже рассердилась на себя. Только попугаи умеют говорить! Вдруг птица вытянула шею, схватила карандаш и, шумно взмахнув крыльями, поднялась над кустами.

Девочка застыла в изумлении. Придя в себя, она на всякий случай заглянула под скамейку, чтобы проверить, не упал ли карандаш в траву. Но там его не было. Птица давно скрылась за деревьями. С ума сойти! Птица украла карандаш.

Подул ветерок, и стало прохладно. Лидия вскочила на велосипед, чтобы ехать домой, и покатила по склону холма.

На полпути ее вдруг осенило. Она так и знала, знала всегда, с самого первого дня! Скамейка на поляне – волшебная. Птица – это знак. Но что за знак? Хороший или плохой? Лидия усиленно размышляла, наморщив лоб. На всякий случай она решила никому не рассказывать о том, что произошло. Не хотелось, чтобы над ней смеялись.

Обои в комнате Лидии

Лидия и ее родители жили в большом старом доме. Папа все собирался его ремонтировать, но руки не доходили. Комната Лидии – самая большая в доме, с окнами на три стороны – была на втором этаже. В одно окно можно было наблюдать восход, а в другое – закат. Когда Лидия была маленькой, она любила разъезжать по комнате на роликах вместе с друзьями, которые приходили в гости. Мебели в комнате почти не было – кровать, книжный стеллаж и старое кожаное кресло, в которое Лидия любила забраться с ногами и читать, рисовать или просто размышлять. У окна стоял старый, видавший виды стол красного дерева с множеством ящиков – возможно, и потайных, как думала Лидия. Она не раз пыталась найти тайники: полностью выдвигала ящики, осматривала стол со всех сторон и стучала по дереву, но так ничего и не нашла. Однако один ящик Лидия открыть так и не смогла: ключа, чтобы отомкнуть замок, не было. Девочка перепробовала все ключи в доме – ни один не подходил. Папа утверждал, что ящик пуст: когда стол переносили, внутри ничего не гремело и не шуршало.

Стены в комнате Лидии были выкрашены в разные цвета: желтый, голубой, зеленый и серый. Этому предшествовала отдельная история. Лидии разноцветные стены не очень нравились, папе с мамой тоже – это был вынужденный компромисс. Когда семья переехала в этот дом, стены комнаты были оклеены светлыми обоями в тонкую серую полоску. Не самый интересный узор, сказала мама, но по крайней мере не бросается в глаза. Здесь можно повесить фотографии и плакаты, добавила она.

– Я хочу картины, – сказала Лидия. – Настоящие, как в музеях и дома у дедушки.

Мама с папой засмеялись и ответили, что такие картины им не по карману, но дома наверняка найдутся симпатичные репродукции. Однако девочке они не пришлись по вкусу.