Жизнь на Repeat. За тобой - Эли Фрей

Я стал думать, заметил ли Вадим, что мы держались за руки? Не мог не заметить. Что он подумал? Удивился? Разозлился? Или для него в таких отношениях нет ничего особенного?

Мы иногда садились вместе на лекциях. К моей радости, Вадим сам ко мне подсаживался. Интересно, подсядет ли теперь? На культурологии я устроился на любимом месте – в середине, ближе к проходу. Обычно Вадим тоже садился тут, и я решил проверить, присоединится он ко мне сегодня или нет. Я даже занял для него стул, на который уже двое покушались.

Вадим вошел в аудиторию. Я не помахал ему и никак не показал, что занял ему место, – это было бы странно, ведь мы все-таки не друзья. Вадим сел в другую часть зала, и это меня расстроило.

* * *

– Как в целом первая учебная неделя? – спросил Артем на улице, когда мы шли по пешеходному переходу.

– Пока не понял. Русский просто жопный… И в этом семестре вообще все предметы какие-то унылые.

– Ага, у меня та же фигня. Куча историй! История ИЗО, история театра, история литры, просто история. Нахрена? ! – возмутился он.

Мы перешли дорогу, и настал момент прощаться: Артему надо было в «Макдоналдс», мне – в «Якиторию». Мы стояли у здания с зеркальным фасадом, и Артем посмотрел на наши отражения.

– Макс, да мы с тобой сейчас прям как Ромео Монтекки и Джулиан Капулетти!

Я улыбнулся. И правда! На мне – зеленая униформа курьера «Деливери Клаб», на Темыче – похожая, только желтая «Яндекс. Еды». За спиной у обоих – одинаковые «гробики», отличающиеся по цвету.

Вечно плохая погода, гудящие ноги, паника – что не успеешь и на тебя наложат штрафы… Толкучка в транспорте и злобные окрики: «Молодой человек, снимите рюкзак! » А вообще курьерить мне нравилось. Я, например, не смог бы работать продавцом в магазине – стоять на месте и впаривать людям товары. А здесь ты всегда в движении. Новые маршруты, новые районы. Я рассматривал дома, людей вокруг. Мне нравилось наблюдать за миром. Это придавало сил, даже чувство постоянной усталости казалось приятным. И мне нравилось думать, что сейчас где-то в другом районе – Артем, с таким же, как у меня, рюкзаком, только желтым. И если повезет и сойдутся звезды, в один момент мы окажемся в одной точке. Я заключал сам с собой пари – случится такое совпадение или нет? И везде, где бы я ни находился, я вглядывался в желтые рюкзаки – искал Артема. Почему мы не устроились в одно место? Не сошлись в цветах. У Артема любимый желтый, у меня – зеленый. А еще специально так сделали – хотели изучить «кухню» изнутри в обеих компаниях, а потом уйти туда, где получше. Так что планировали мы изначально все же работать в одной службе. Но оказалось, что и там, и там – дно, поэтому мы и остались каждый на старом месте.

– Точно! Ну что, до вечера?

– До вечера. Люблю.

Прощались мы как обычно: один слегка приобнял другого ладонью за локоть. Получились недообнимашки – вроде и обнялись, а вроде и только дотронулись друг до друга. В Москве нас никто не знал, на нас никто не обращал внимания. Но мы все равно стеснялись прилюдно держаться за руки или делать еще что-то, что бы выдало, кто мы друг другу. Да мне и не хотелось, я не любил публично проявлять чувства. Чувства – они ведь для двоих. Все, что мы позволяли, – слегка и незаметно тронуть друг друга; иногда будто случайно соприкоснуться коленками, сидя рядом в общественном транспорте. Дотронуться ладонью до спины, до локтя. Часто шли рядом и держались теснее друг к другу, чем обычно ходят люди. Все это не вызывало тревогу или любопытство у окружающих. Но я не мог расслабиться и, позволяя себе что-то такое, постоянно обводил глазами людей вокруг – заметили ли? Что подумали? Но нас не замечали. Мы были двумя невидимками в огромном городе, и я чувствовал переполняющее меня счастье.

Я видел, что Артема все эти недообнимашки жутко напрягают – он не из тех, кто прячет чувства. Но даже он обычно вел себя осторожно – гомофобный Радужный нас в этом плане многому научил.

Часто я думал, как набраться смелости и признаться Артему в том, что родился бесплодным. Думаю, постепенно он и сам что-то такое понял бы. Но мы находились в самом начале наших сексуальных отношений, и это можно было сравнить с первой ездой на велосипеде. На первых «велоуроках» каждый из нас только и думал: «Как, черт возьми, это работает? !» Сначала все просто учатся ездить, а только потом задумываются о низкой или высокой посадке, тонких или толстых шинах, закрытой или открытой раме и количестве скоростей. Но я знал, что это время наступит, и скоро Артем обязательно начнет задумываться, а может, и сам меня спросит, чего я боялся. К такому нужно как следует подготовиться, поэтому я решил поднять тему первый. Только я никак не мог решиться и все ждал подходящего момента. Я не представлял, каким должен быть этот подходящий момент, поэтому просто откладывал и откладывал тяжелый разговор.

Глава 2

Линия 1. Серафима

В первый день нового учебного года, сама не зная зачем, я снова стояла у окна в своей комнате и вглядывалась в толпу учеников. Асфальт блестел от луж, но дождя не было – редкость для Дня знаний. Обычно, стоя на линейке под зонтом, по щиколотку в воде, я думаю, что Бог ненавидит детей. Но сегодня он явно пропустил по маленькой и был в неплохом настроении.

Я увидела Артема и Лизу, они шли вместе. Сбежав вниз, я на ходу взбила длинные рыжевато-каштановые волосы, на завивку которых пожертвовала четвертой стадией сна, и вышла на улицу в тот момент, когда они проходили мимо. У обоих – красивые спортивные фигуры. Я с неудовольствием отметила, что они чертовски подходят друг другу.

Лиза – загорелая блондинка с прямым каре – посмотрела на меня с легкой тревогой, сжав широкие губы. Наверное, думала, что я в любой момент могу на нее накинуться. Почему она так ко мне относится? Разве это я накинулась на нее? Четко очерченные скулы Артема стали еще резче – так он стиснул челюсти. Он расправил покатые плечи и выпрямил спину, весь напряженный, как пружина. Короткие волосы торчали ежиком. Взгляд серых глаз, обрамленных густыми черными ресницами, стал таким, будто улица вся была в его владении и он запретил мне тут появляться. Артем наклонился к Лизе и демонстративно поцеловал ее в висок, потом что-то шепнул. С ее лица исчезла тревога, она ответила, и они завели разговор, делая вид, что я абсолютно не стою их внимания.