Молот Тора - Юрий Вяземский

Совершив необходимый утренний туалет, Трулль переоделся в спортивный костюм и вышел из длинного дома.

Сашу ослепило солнце, выползавшее из мохнатой тучи над горизонтом.

– Выплевывает, как я говорил, – откуда-то сбоку раздался голос.

Трулль посмотрел в ту сторону и с трудом различил фигуру Драйвера.

– Помнишь, вчера вечером ящер заглотнул солнце. А теперь, это самое, выпускает, – сообщил Петрович.

Туча и вправду напоминала какое-то длинное и плоское животное, как бы с хвостом и с раскрытой пастью, из которой только что выползло слепящее солнце.

Саша зажмурился, переждал некоторое время, а потом глянул в сторону Петровича. И увидел, что тот сидит на корточках, у его ног стоит миска, из которой он вынимает кусочки мяса и кормит ими… волка!

Трулль еще раз зажмурился. А когда снова открыл глаза, увидел, что животное еще больше стало похоже на волка.

– Волк тоже человек. Тоже жрать хочет, – пояснил Петрович и добавил: – Я тебе овсянку без молока сделаю. Как ты любишь.

«Он и это знает», – удивленно подумал Ведущий. И возразил:

– На этот раз обознался, Толян. Я как раз с молоком люблю.

– Не любишь. Не сочиняй. Не надо лохматить карела – изрек Петрович, не глядя в сторону Саши. На него глянул волк и, как померещилось Труллю, усмехнулся.

Ворота стали медленно открываться. Саша прошел в них.

«У него, наверное, в руке или в кармане пульт. И он им незаметно управляет», – объяснил себе Александр.

За воротами солнце слепило еще сильнее. Под солнцем разноцветными блестками искрился туман, тонким ворсистым как бы одеялом накрывший озеро. А справа, в той стороне, где лежал поселок, с неба до земли воздвиглась туманная стена – плотная, серая и чуть желтоватая. Казалось, сквозь нее не только что-нибудь разглядеть – пройти не удастся.

И только Ведущему так подумалось, из этой стены выбежал мальчишка лет десяти, за ним – гладкошерстая черная такса. Мальчишка был в белых трусах, а сам весь черный: ноги, тело, руки, даже лицо.

«Где ж ты так вымазался? !» – удивился Саша, глядя на мальчишку. Тот, похоже, испугался и нырнул обратно в туман. А такса сперва коротко и злобно облаяла Трулля, затем устремилась следом за мальчишкой. Саша успел заметить, что к ее задним лапкам привязана доска с двумя колесиками по бокам, и эдак, перебирая передними лапками, собачонка передвигается.

Как только мальчонка и такса растворились в тумане, оттуда, из-за занавеса, прозвучали удары колокола. А со стороны базы, из-за успевших закрыться ворот, раздался странный свист – будто кто-то громко свистел, выбирая промежутки между ударами колокола.

Трулль побежал в сторону холма и скалы с бесом – там не было тумана.

Еще накануне Александр приглядел себе место для утренней тренировки – широкую площадку с поваленной сосной.

Не добежав до нее, Трулль остановился. С одним из росших вдоль дороги высоких кустов творилось нечто странное: его верхушка искрилась каким-то мигающим, почти электрическим светом. Приглядевшись, Саша понял, в чем дело: множество маленьких птичек, похожих на воробьев, порхали возле веток, взлетая и опускаясь, трепеща и сверкая на солнце крылышками. Огненным роем птицы взметнулись в вышину, когда Трулль совсем к ним приблизился.

На поляне Александр приступил к упражнениям. Он старался их делать каждое утро, когда это был возможно. Начал он с прыжков в длину, сначала коротких, потом все длиннее и длиннее. Сперва – только вперед. Потом – назад. Затем стал прыгать вправо и влево, будто уклоняясь от удара.

Покончив с прыжками в длину, стал прыгать в высоту, перемещаясь по кругу поляны. Опять-таки сначала подпрыгивая невысоко, а затем всё выше и выше взлетая. С какого-то момента он начал в прыжке поджимать под себя ноги. Потом, поджав ноги к животу, обхватывал их и на мгновение как бы зависал в воздухе. И наконец, высоко взлетев над землей, быстро подобрал ноги и перебросил их себе за голову, совершив акробатический кульбит и ловко приземлившись. Таких сальто он проделал шесть штук – три раза поочередно вперед и назад. И сел отдохнуть на пенек.

К солнцу и озеру Саша повернулся спиной и перед собой, над деревьями, увидел яркую радугу. Она вырастала из болота, бывшего за деревьями, и в нижней части ее цвета словно наплывали друг на друга – будто краски намокли и слегка растеклись. А наверху – искрились четким и сухим своим семицветьем.

Тут померещилось Труллю, что в средней части этой диковинной радуги снизу вверх движется нечто похожее на коня и на всадника.

«Похоже, я переборщил с прыжками», – сказал себе Александр и закрыл глаза. А когда снова открыл их, никто уже не скакал по небесному мосту.

Еще немного передохнув, Саша стал бегать взад и вперед по поваленной сосне, ступнями избегая сучков и телом уворачиваясь от редких засохших веток, с каждым разом убыстряя движения.

Затем соскочил с сосны, подбежал к скалистому выступу и стал карабкаться вверх, умело и ловко, как это делают скалолазы.

Однако на полпути Александр остановился. Послышалось ему, что на вершине скалы кто-то вдруг засмеялся, а потом два или три голоса разом заговорили. Слов Трулль не мог разобрать. И показалось ему, что не по-русски они разговаривали.

«Мне еще зрителей не хватало! » – подумал Трулль и прыгнул вниз со скалы, перевернувшись и развернувшись в воздухе, как кошки умеют.

И побежал в сторону базы.

Ворота раскрылись, когда Трулль к ним приблизился, и закрылись, как только он ступил на территорию базы.

Войдя в прихожую-мастерскую длинного дома, Александр услышал, как в зале дискантом кричит Профессор. Фраз целиком не было слышно – до Саши долетали лишь отдельные слова: «безобразие! », «издевательство! », «не позволю! ».

Трулль принялся изучать токарный станок – дабы не растерять выработанный «солнечный настрой» и подготовить себя к «конфликтной обстановке».

Но «обстановка» сама выбежала в мастерскую и угрожающе надвинулась на Александра.

– Всё! Лопнуло мое терпение! Больше не намерен сносить издевательства! Не позволю! Шут гороховый! Специально устроил, а теперь несет околесицу! – уже не дискантом, а треснутым баритоном выкрикивал Профессор, глядя на Трулля. Шевелюра взлохмачена, глаза красные, усы торчком, борода помятая. К тому же от Сенявина заметно тянуло перегаром.