1917: Вперед, Империя! - Владимир Марков-Бабкин

И мне приходилось подыгрывать сыну, когда он вспоминал о своей погибшей матери. Подыгрывать, стараясь не выдать фальшь и не слишком уж переигрывать.

Но теперь мне предстоял брак. И я должен об этом сказать, глядя ему в глаза, по прошествии всего четырех месяцев со дня гибели графини Брасовой. И реакция Георгия имела тут немаловажное значение. Сумеет ли он понять меня или сочтет мое решение черным предательством? Будь он года на два-три младше или на несколько лет старше, то, возможно, все было бы не так болезненно.

Но как объяснить шестилетнему мальчишке, что такое брак в интересах государства и династии? Не рассказать, а так, чтобы он это понял и своей сутью почувствовал? Ведь от этого зависят не только наши с ним отношения, но и то, как он будет относиться к своей будущей мачехе. Ведь фактически это именно так.

Слушая побасенки Евстратия, я думал над тем, что, по сути, я сам мало что знаю о своей избраннице.

Что я знал о ней? Из будущего (моего) не так уж и много. Да и то лишь поверхностно. Что-то где-то читал в контексте прихода Муссолини к власти и взаимоотношений дуче с королевской семьей. Ну вот не изучал я Иоланду целенаправленно! Да и с чего бы мне такая мысль вообще в голову пришла-то? Хорошо, что вообще хоть что-то помнил, да и то все больше какие-то обрывки сведений. Помню, что принцесса, в силу всех пертурбаций в Европе и в Италии, была выдана замуж за какого-то местного графа. Была вроде у нее куча детей, то ли пять, то ли шесть. Была весьма активна во всяких начинаниях, но развернуться не смогла или, что скорее всего, не имела возможности. Собственно, на этом мои познания и заканчиваются. А, вот еще, пожалуй, главное – никакими генетическими заболеваниями вроде не страдала. Правда, если мне память не изменяет, была у них в Савойском доме семейная черта, выражавшаяся в склонности к высокому росту. Ну, это дело такое, монарху лишний рост не помеха, говорю это с высоты своих нынешних 186 сантиметров. Так что это меня не слишком беспокоит.

А беспокоит меня совершенно иное. Со «свадебкой», как выражается Елизаров, действительно надо что-то решать. Понятно, что в эту эпоху такие вопросы на раз-два не решались, но и затягивать процесс бесконечно не хотелось бы. В свете бурно развивающихся событий в Европе нам нужна большая определенность в отношениях с Италией. И как можно скорее.

Поэтому, давая возможность князю Волконскому изучить характер и личность принцессы Иоланды, более полно войти в курс происходящего в Риме, вникнуть в те расклады, которые имелись в Вечном городе вокруг королевского двора, и изучить мнение самих итальянцев о своей принцессе, я все же торопился с принятием трудного решения.

Не скрою, милая девушка Иоланда вызывала у меня определенную симпатию, но ведь на мой выбор будущей супруги влияли вещи куда более весомые, чем какие-то там чувства или симпатии.

Стратегический союз с Италией был важен России, причем куда более важен, чем возможный союз с Францией, реши я, к примеру, жениться на французской принцессе, как мне намекал генерал Жоффр. Равноправный союз ни с Францией, ни с Великобританией, ни с Германией, ни с США невозможен априори, поскольку Россия при любых раскладах окажется в подчиненном положении, которое будет дипломатично маскироваться статусом младшего партнера. Собственно, членство в Антанте и изначальный франко-русский военный союз фактически и поставил Россию в положение полуколонии в отношениях с Парижем.

Союз же с Италией вполне мог быть куда более гармоничным и стратегически выигрышным. От этого союза Россия могла получить многое, но и Италия получала совсем не мало. И наши две державы могли взаимно усилить друг друга. Так что при выборе между французской и итальянской принцессами для меня решение было очевидным.

Но рассуждая с государственнических позиций, я не мог игнорировать и личный вопрос, вопрос будущей семейной жизни и будущих наших взаимоотношений. Так что я не смогу успокоить себя мыслью «не сойдемся характерами – разбежимся», ведь от этого брака зависит судьба огромного государства, зависят судьбы пары сотен миллионов моих подданных, поскольку влияние на события в стране и мире русская императрица имеет колоссальное, пусть даже и косвенным образом. У меня перед глазами были яркие примеры двух последних императриц. Я обеих знал лично и могу сравнивать. И могу сказать, что Александру Третьему, а значит, и России, с женой повезло, а Николаю Второму – нет. Кто знает, как сложилась бы история страны, если бы женой Николая стала бы не Аликс, а кто-то типа покойной Дагмары – Марии Федоровны, жены Александра III. Официально не вмешиваясь в дела царственного мужа и демонстративно отстранившись от государственных дел, она, уйдя полностью в тень императора, имела огромное влияние на происходящие события и на политику Александра Третьего, хотя тот часто этого даже не осознавал, настолько мягко и мудро она это делала.

Аликс же… Да, что тут говорить, все и так ясно.

Так что мудрый правитель должен учитывать и эту сторону вопроса – будет ли будущая супруга дополнять императора или же, наоборот, начнет пытаться вмешиваться во все и вся, задалбывая мужа и общество своими ценными советами.

Но смотря на вещи объективно, как я мог тут в чем-то быть уверенным? Ведь видел я принцессу лишь на фото да в официальной кинохронике королевского двора, а потому как я мог быть уверен в том, что наш брак сложится удачно?

Но главное – Георгий. От разговора с ним зависит если не все, то очень многое…

ИЗ СООБЩЕНИЯ РОССИЙСКОГО ТЕЛЕГРАФНОГО АГЕНТСТВА (РОСТА) от 1 июля 1917 года

По сообщению информационных агентств, сегодня в порту Бизерта произошел мятеж. Выступление вызвано отказом французской эскадры выступить из Туниса для участия в усмирении инсургентов Окситании. В настоящее время известно, что мятежом охвачены линкоры «Прованс» и «Франс», крейсер «Дю Шела», а также броненосцы «Дидро», «Жюстис», «Мирабо», «Вольтер» и другие корабли.

Из Австро-Венгрии продолжают поступать сообщения о беспорядках в этой стране. Волнения отмечены в Будапеште, Пресбурге, Праге, Загребе, Дебрецене и других городах.

Мы следим за развитием ситуации.

ПАРИЖ. ФРАНЦУЗСКОЕ ГОСУДАРСТВО. 14 июля 1917 года

Генерал Петен мрачно разглядывал карту. Конфигурация условных обозначений подсказывала, что дела у обороняющихся довольно плохи. С одной стороны, англичане таки вошли в Париж, но с другой – слишком ситуацию это не улучшило, поскольку в столицу прибыли легкие пехотные соединения, вооруженные лишь винтовками да пулеметами. Основные же силы, включая артиллерию, все еще где-то там, на подступах к городу, и совершенно невозможно предсказать, когда их в реальности следует ожидать.