Полночные близнецы - Холли Рейс

Я чуть не говорю «спасибо», что всегда казалось мне стандартным ответом на выражение сочувствия, пусть и с запозданием на пятнадцать лет, но тут что-то щелкает у меня в голове.

– Что вы имеете в виду? Что значит – вы услышали о ее смерти? Я думала, вы могли знать, как…

– Твоя мать отказалась от рыцарства вскоре после того, как вы родились.

Я чувствую, что слабею.

– Так вы не знаете, как именно она умерла? – спрашиваю я.

– Но разве ты не поэтому хочешь присоединиться к нам? Чтобы выяснить, что произошло с твоей матерью?

Андраста, стоящая у меня спиной, сжимает мое плечо. Я понимаю, что она хочет сказать. Не напирай на это. Проблема в том, что я не думаю, будто правда поможет мне найти то, что мне нужно, – да, я очень хочу узнать, что с ней произошло, но сейчас, прогулявшись по этому миру, я хочу уже намного больше. Наконец я останавливаюсь на том, что похоже на правду.

– Я хочу следовать за ней.

Лорд Элленби смотрит на меня пристально, вызывая у меня неловкость. Потом кивает, предлагая пойти за ним. Он ведет меня снова к тому изысканному мраморному полу под куполом. Четыре каменные колонны по углам поддерживают крышу. Издали кажется, что по ним стройными рядами ползут миллионы муравьев. Когда я подхожу ближе, я вижу, что это не муравьи, а имена – бесчисленные имена, и к каждому добавлен год, и они тянутся вверх, и вверх, и вверх.

– Это, – говорит лорд, показывая на движущиеся слова, – список наших погибших. Несколько веков назад это были простые гравировки, но, когда место кончилось, феи заставили их двигаться, чтобы поместились другие.

Я смотрю на список. Длинный перечень призраков, имя каждого – рядом с годом, когда он умер.

– Ферн, – говорит лорд Элленби, – ты вообще знаешь, чем мы здесь занимаемся?

– Вы сражаетесь с кошмарами.

– Мы защищаем людей от худшей части их собственного воображения – той части, которая способна убить их. Иногда это означает схватку с кошмарами, да. Но здесь трудятся не только рыцари, мисс Кинг. Рыцари – просто часть большой организации, называемой танами. Нас сотни, и мы защищаем сновидцев в этом мире.

Я оглядываюсь вокруг, на целеустремленный и суматошный Тинтагель. И представляю, как мама проходит под этими аркадами, представляю, как она стоит вот здесь, где сейчас стою я. И риск оказаться в списке имен на колонне кажется вполне справедливой ценой за возможность изучить Аннун. Узнать больше о маме.

– Мне все равно хочется присоединиться к вам, – говорю я лорду Элленби.

Но лорд лишь качает головой.

– Это не так делается, – говорит он. – Это не та работа, за которую ты берешься потому, что ею занимались твои родители. Ничего подобного. Мы спасаем жизни людей, которые никогда не узнают о том, что нуждались в спасении. Мы избраны за особый дар. За храбрость и преданность, силу и воображение, которые, я уверен, у тебя есть. Но намного важнее другое качество – готовность умереть за кого-то. За кого угодно. Ты понимаешь меня?

Я киваю, в горле у меня пересыхает.

– Можешь ты, Ферн, сказать мне, положа руку на сердце, что, если в опасности окажется твой злейший враг, ты рискнешь своей жизнью ради него?

Я думаю о Дженни, но потом мне на ум приходит Олли. Я в глубине души знаю, что не стала бы спасать моего брата, окажись он в опасности. Думаю, я просто наблюдала бы; я бы наблюдала за тем, как он умирает. Мой злейший враг, возможно, находится внутри этих самых стен. Но я не могу допустить, чтобы лорд Элленби это узнал.

– Я могу быть таким человеком, хотя, – говорю я ему. – Если бы я могла просто…

– Это и есть причина, по которой ты не избрана, Ферн.

Он подает знак двум мужчинам: на одном из них – зеленая туника с золотым пером, вышитым на ней, на другом – черная, с эмблемой в виде серебряного сокола.

– А мой брат избран? – спрашиваю я, не в силах скрыть горечь, прозвучавшую в моем голосе. – Олли Кинг? Он здесь?

Лорд Элленби смотрит на мужчину в зеленой тунике, и тот неловко кивает. Я не могу удержаться от смеха. Значит, Олли признан обладающим преданностью и храбростью, а я – нет? Вот уж шуточка!

– Ладно, а теперь кое-кто придет и поможет тебе забыть, – говорит лорд Элленби. – Ты проснешься – и все это исчезнет. Ты ничего не слышала о рыцарях, и ты будешь думать, что твоя мать, да упокоит Господь ее душу, умерла естественным образом.

Забыть? Я не хочу забывать. Я чувствую, как Андраста рядом со мной дрожит от переполняющей ее энергии. Но это не ее схватка. Моя. Даже если лорд прав, я не могу избавиться от этого сна, раз уж увидела его.

– Пожалуйста, – прошу я, – позвольте мне проявить себя. Я могу быть не хуже любого другого здесь.

– Нет, Ферн, – отвечает он тоном добрым, но решительным, и подает знак человеку в черной тунике. – Отведи ее к морриганам [6 - Название этих существ происходит от имени ирландской богини-воительницы Морриган, обладающей способностью принимать облик ворона или вороны. ], – приказывает он.

– Нет, – резко произносит Андраста. И хватает меня за руку, чтобы не дать мужчине увести меня прочь. – Она должна пройти Испытание.

Я благодарно прижимаюсь к ней.

– Миледи, – говорит лорд Элленби, – ты знаешь, что это не так делается.

Он отворачивается, а человек в черной тунике шагает вперед, но Андраста меня не отпускает.

– И еще у меня есть вот это, – говорит она так, словно выкладывает козырную карту.

И показывает помятый конверт. На нем восковая печать, сломанная, и буквы «ЛЭ», начертанные тем самым острым почерком, который я мгновенно узнаю.

Лорд Элленби застывает, когда его взгляд пробегает по написанным строчкам. Я вытягиваю шею, чтобы тоже прочитать, и, когда вижу слова, мое сердце замирает.

Лайонел – я взываю к твоему долгу. Сделай так, чтобы моя малышка прошла Испытание. Уна.