Трафальгар стрелка Шарпа. Добыча стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл

– Мне нечего ей сказать.

– Посмотрим, такой ли вы храбрец, как говорят, – не успокаивался Полман. – Под Ассайе вы не трусили, а теперь от одного только вида красотки вас бросает в дрожь?

Высокая и тонкая фигура леди Грейс, закутанная в плащ, маячила в темноте. Служанка ее светлости облокотилась о перила с другой стороны палубы. Шарпу хотелось обратиться к леди Грейс, но слова не шли с губ. Поэтому он упрямо стоял рядом с Полманом и глазел на паруса и едва видимые во тьме очертания кораблей конвоя. С бака послышалось пиликанье скрипки – матросы танцевали хорнпайп.

– Вас действительно произвели в офицеры из солдат? – раздался холодный голос, и внезапно Шарп увидел рядом с собой леди Грейс.

Прапорщик неосознанно пригладил волосы. Язык прилип к гортани, и Шарпу удалось выдавить только жалкое бормотание:

– Да, мэм… миледи.

Она была примерно одного с ним роста. Огромные глаза сияли во тьме – в обеденной зале он успел разглядеть их цвет. Зеленые.

– Должно быть, вам пришлось нелегко, – снова промолвила женщина сухо, словно затеяла разговор против воли.

– Да, мэм, – снова повторил Шарп, чувствуя себя болваном. Он был так напряжен, что в левой ноге задергалась мышца. Рот пересох, кислота подкатила к горлу, словно перед боем. – До того как это случилось, мэм, – выпалил Шарп, чтобы сказать хоть что-нибудь, – я ничего не желал так сильно, а после… после я обнаружил, что игра не стоила свеч.

На прекрасном лице не отразилось никаких чувств. Не замечая Полмана и Матильду, ее светлость уставилась в палубу, затем снова подняла глаза на Шарпа:

– И с кем было труднее – с бывшими товарищами или с офицерами?

– Одинаково, мэм, – отвечал Шарп. Ему показалось, что дым беспокоит женщину, и он выбросил сигару за борт. – Солдаты не считают тебя настоящим офицером, а прочие офицеры… ну, для них ты – старая дворняга, которую пустили понежиться на коврике у камина. Породистые псы таких не жалуют.

Она еле заметно улыбнулась.

– Вы должны рассказать мне, – уже более приветливо промолвила ее светлость, – о том, как спасли жизнь сэру Артуру. – Леди Грейс замолчала, и Шарп заметил, что ее левый глаз подергивается от нервного тика. – Сэр Артур – мой кузен, – продолжила леди Грейс, – хотя и весьма дальний. В семье никогда не верили, что из него выйдет что-нибудь стоящее.

Шарпу понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что ее светлость говорит о неприветливом и холодном сэре Артуре Уэлсли, который произвел его в офицеры.

– Он лучший генерал из всех, что я видел, мэм.

– Неужели лучший? – недоверчиво переспросила она.

– Да, мэм, – твердо ответил Шарп.

– Тогда расскажите, как вы спасли ему жизнь, – попросила ее светлость.

От аромата ее духов кружилась голова, и Шарп не мог найти нужных слов. Он уже хотел посетовать на слабую память, но неожиданно на шканцах появился лорд Уильям. Леди Грейс, не промолвив более ни слова, направилась к лестнице, что вела на корму. Шарп молча смотрел ей вслед, и сердце колотилось в груди. Эта женщина сводила его с ума.

Полман тихо рассмеялся:

– А вы ей нравитесь, Шарп.

– Ерунда!

– Она явно рисуется перед вами, – продолжил Полман.

– Дорогой Шарп! Друг мой! – На шканцах появился майор Далтон. – Вот вы где! Мне так хотелось поговорить с вами, а вы куда-то пропали! Я ведь тоже был под Ассайе! Мы непременно должны обсудить это. Барон, баронесса, – шотландец приподнял шляпу, – надеюсь, вы простите двух старых солдат, которые хотят предаться воспоминаниям о былых сражениях?

– Разумеется, майор, – отвечал Полман радушно, – я оставляю вас, ибо я совершеннейший профан в военном деле! Боюсь, что просто ничего не пойму из вашего разговора! Идем же, моя Liebchen!

Так и вышло, что остаток вечера Шарпу пришлось беседовать с майором о войне, корабль качался на волнах, а тропические сумерки сгущались.

– Орудие номер четыре! – проорал старший помощник лейтенант Тафнелл. – Огонь!

Восемнадцатифунтовая пушка откатилась назад, натянув веревку. Кромвель велел, чтобы всю корабельную оснастку выкрасили белым, и с каждым выстрелом с туго натянутой пеньки сыпались засохшие белые струпья. Жалея свежевыкрашенный такелаж и до блеска отполированные стволы орудий, капитан велел стрелять из одной пушки, поэтому каждый орудийный расчет, состоявший наполовину из моряков, наполовину из пассажиров «Каллиопы», вынужден был дожидаться своей очереди. Когда ствол протирали банником, припорошенное порохом дуло шипело. За парусником уже дрейфовало облако едкого дыма.

– Недолет, сэр! – Юный Бинн с кормы разглядывал в подзорную трубу место падения снаряда.

С «Чатемского замка» – еще одного корабля конвоя – периодически выбрасывали пустые бочонки, служившие мишенями для орудий «Каллиопы».

Наконец пришел черед пятого расчета. Старшим в расчете был пожилой морской волк с длинными седыми патлами, закрученными на затылке в узел, из которого торчал шип марлина.

– Вы, – он ткнул пальцем в Брейсуэйта, который нисколько не рвался сменить должность секретаря знатного лорда на место простого канонира, – по моей команде засунете внутрь два черных мешка с порохом. Потом он, – старший показал на матроса-индийца, – забьет их в ствол, потом вставите ядро, чернявый снова все утрамбует, только не советую всяким сухопутным крысам болтаться у него под ногами. Затем ваш черед, – старый морской волк взглянул на Шарпа, – вы наведете орудие.

– Я считал, это ваша работа, – отозвался Шарп.

– Куда мне, я почти слеп, сэр. – Старый моряк ухмыльнулся беззубым ртом и повернулся к трем оставшимся пассажирам. – Остальные помогают чернявым тянуть орудие вперед при помощи этих линей, затем отскакивают в сторону и зажимают уши. Если дойдет до драки, советую вам валиться на колени и молиться Всевышнему, чтобы вас взяли в плен. Вам приходилось раньше стрелять, сэр? – спросил старик Шарпа. – Значит, вы понимаете, что, если не хотите пойти на корм рыбам, лучше вовремя отскочить в сторону. Вот шнур, сэр, и, если не собираетесь опозориться, цельтесь выше. Вам не нужно никуда попадать – все равно никто никуда не попадает. Мы просто практикуемся, потому что Компания так велит, и молимся, чтобы дело не дошло до настоящего сражения.