Омерта - Лана Мейер

И бежит она к пришвартованной яхте на Ист-Ривер [3 - Судоходный пролив в городе Нью-Йорк, между заливом Аппер-Нью-Йорк-Бей и проливом Лонг-Айленд-Саунд, отделяющий нью-йоркские районы Манхэттен и Бронкс от Бруклина и Куинса]. и нескольким парусным лодкам так, словно убегает от самой смерти.

Я дергаюсь с места, словно гончий, которому отдали строжайшую команду, и почему-то рассчитываю на то, что девчонку остановит конец пирса под её ногами. Но, стоит лишь мне моргнуть на мгновение, как она исчезает.

Какого черта? Прыгнула в пролив? Идиотка.

Ну её на хер.

Я же не герой, мать её, чтобы спасать, прыгать за ней в воду. Да и она, наверняка, умеет плавать. Что скажут капитаны, когда увидят меня в насквозь мокрой одежде к концу этого адского вечера?

Что-то в груди предательски сжимается, сдавливает в тиски. Словно неизвестная субстанция, поселившаяся между ребер. Уничтожить её пока не получается, и я с отчаянным рыком вспоминаю тонкую фигурку девушки, облаченную в платье, подчеркивающее все изгибы.

Долбаная колдунья.

Заворожила меня, словно пыль в глаза пустила своим голосом.

Наваждение, с которым пока совладать трудно.

То, что я не вижу её лица, а образ кажется знакомым, сводит с ума ещё больше, заставляя желать запретный и неизведанный плод с двойной силой. Мне необходимо сорвать с птички маску… грубо, немедленно, обхватить выразительные скулы, и впиться в полные губы, забрав её сладкий голос, вкус. Её всю.

Поэтому плевать, что скажут капитаны. Могу представить себе их удовлетворение, когда они увидят меня насквозь мокрым.

Глава 3

        Коль буйны радости, конец их буен;

        В победе – смерть их; как огонь и порох,

        Они сгорают в поцелуе.

    (Ромео и Джульетта)

МИА

Суеверный ужас плотно берет меня в свои крепкие оковы.

Мне давно не было так страшно в реальной жизни.

Во сне меня часто преследуют кошмары, а наяву моя рутина представляет собой иллюзию счастливых и роскошных будней.

Я вижу в них родителей и снова теряю их, самыми разными, изощренными способами. Не только в автокатастрофе.

Иногда, я вижу, как в маму и папу стреляют, и они резко падают на землю, устремляя на меня свои пустые, стеклянные взгляды.

Пробуждаюсь от ощущения липкой испарины на коже и не могу прокашляться, побороть беспощадный приступ удушья.

Но одно дело – просыпаться в холодном поту в своей теплой и уютной постели. Нервно выдохнуть и прогнать чудовищный сон, а другое – оказаться в реальной ситуации, когда все нервы оголяются до предела.

Вены внутри превращаются в раскаленные проводки.

Внутренности скручивает от страха, а сердце стучит в рваном ритме «умри или беги».

Когда двое грубых ублюдков схватили меня с Майклом, я сначала ничего толком не поняла. Просто закричала от резкой боли, потому что церемониться со мной они явно не собирались и обхватили меня с такой силой, что я поняла сразу, если буду сопротивляться и пытаться освободить запястья, они мне непременно сломают руки.

Поведение мужчин, которых я, вроде как, приняла за подчиненных опекуна, повергло меня в негодование. Полнейший шок и состояние аффекта. Потому что вели они себя не как охрана моего дяди. Доминик Ди Карло никогда бы не позволил своим пешкам так обращаться со мной.

Прозвучит странно, но дядя любит меня. Знаю, что держит меня на поводке в целях безопасности. Я не могу этого понять и принять, но это действительно так. Других причин быть не может. Он просто слишком сильно переживает, пока я маленькая. Когда мне исполнится двадцать один, все изменится, по крайней мере, хочется в это верить.

Да только ждать нет сил…

«– Я люблю тебя, моя принцесса. Никто не посмеет причинить тебе боль. Никто не заберет тебя», – он частенько повторял нечто подобное с маниакальной одержимостью в голосе. Лицо его при этом оставалось каменным и бесчувственным.

Сильно сомневаюсь, что напавшие на нас с Майклом и, заставшие врасплох подонки, посыльные дяди.

Тогда кто они? Меня хотят похитить? Зачем? Что будет, если со мной такое случится? Я никогда не контактировала с «чужими людьми», с миром. Да, я всегда мечтала об этом, но не с преступниками же и не таким образом!

Но пистолет, который хладнокровно сжимал в ладони тот самый Призрак Оперы, добил меня окончательно.

Одно нажатие на спусковой крючок и я стала бы свидетельницей убийства либо уже была бы мертва.

В тот момент мой разум отключился, поднявшиеся из глубин сердца страхи, сорвали в паническом вихре плотину спокойствия, и вот я уже бегу куда глаза глядят, не видя никого и ничего вокруг.

Не чувствуя, как подворачиваются до адской боли ноги, как слетают с них босоножки, и как морозит сырая трава ноющие стопы.

Все тело бьет мелкий тремор, я обхватываю плечи двумя руками, делая глубокий вдох. Вокруг ночная тьма, подсвеченная фонарем на пирсе. Я и не заметила, как миновала огромный сад особняка и оказалась у воды.

Порывы ледяного ветра пронизывают до костей лютым холодом, напоминая дыхание смерти, которое я уже не раз чувствовала на себе…

Нервно сглатываю, давясь раскаленными слезами, пытаясь понять, что происходит и помолиться за жизнь Майкла, который остался там, в холле, с двумя долбаными гангстерами и чертовым Призраком.

Он ещё жив? Конечно, жив. Кто же совершит убийство при толпе свидетелей в фамильной резиденции федерального судьи? Только полный идиот.

Сердце танцует гулкое танго где-то под ребрами, пока я кусаю губы до боли, которую едва чувствую, словно после укола анестезии. Внезапно, пелена паники рассеивается и, кажется, что тревога отпускает меня из своих смертельных оков…

Я вдруг прислушиваюсь к своему телу, к истинным своим желаниям. Разве этот вечер не мой шанс изменить всё? Сбежать, уйти, не вернуться в особняк дяди, где меня ждет одинаковый день сурка и вечная душевная мерзлота.

Идея побега парализует меня, полностью захватывает разум в этот момент.

Наверное, я обезумела окончательно, сошла с ума от столь насыщенных событий вечера.

Слишком много противоречивых эмоций: внутренняя дрожь, желание вырваться из привычной колеи жизни, страх возвращаться в особняк, по коридорам которого ходят люди, которые меня ищут. Забыв о том, что я плохо плаваю, словно не отдавая себе отчет в свои действиях, я с разбега прыгаю в воду, твердо решив доплыть до ближайшей лодки, которая все это время маячит на горизонте. Прямо-таки настойчиво мелькает, словно её обитатели специально гипнотизируют и призывают меня к себе.