Хроника Убийцы Короля. День первый. Имя ветра - Патрик Ротфусс

– Ерунда, Реши. Я все сделаю.

Коут указал на дверь:

– Все нужное у меня в подвале.

Баст пренебрежительно фыркнул:

– Нет уж, спасибочки, иглы я возьму свои! Нормальные, костяные. А не эту вашу железную пакость, которая жжется, как осколки ненависти! – Его передернуло. – Клянусь камнем и ручьем, какие же вы все-таки примитивные существа, страшно просто! – И Баст выбежал из комнаты, оставив дверь нараспашку.

Коут медленно стянул с себя рубаху, морщась и шипя сквозь зубы: кровь успела запечься, и ткань пришлось отдирать от подсохших ран. К тому времени как вернулся Баст с тазиком воды и принялся промывать раны, лицо у Коута снова сделалось каменным.

Когда запекшаяся кровь была смыта, перед Бастом предстала беспорядочная путаница длинных, прямых порезов. Они ало зияли на белой коже трактирщика, как будто его изрезали цирюльничьей бритвой или осколком стекла. Всего порезов было около дюжины: большая часть на плечах, еще несколько на спине и вдоль рук, а один начинался на макушке, шел вдоль волосистой части головы и кончался за ухом.

– А я-то думал, что тебе, Реши, кровью истекать не положено, – заметил Баст. – Ты ж у нас Бескровный, и все такое.

– А ты, Баст, не всему верь, что в легендах говорится. Там полно вранья.

– Ну, по крайней мере, с тобой все не так плохо, как я было подумал, – сказал Баст, вытирая руки. – Хотя, казалось бы, ты был просто обязан остаться без куска уха. Они что, были раненые, как тот, что на Картера напал?

– Насколько я мог видеть – нет, – сказал Коут.

– И сколько же их было?

– Пять.

– Пя-ать? ! – в ужасе переспросил Баст. – И сколько перебил тот малый?

– Ну, он одного отвлек на некоторое время, – великодушно сказал Коут.

– Анпауэн, Реши! – буркнул Баст, вдевая в костяную иглу что-то тонкое и прозрачное – явно не жилы. – Ты просто обязан был погибнуть. Даже дважды!

Коут пожал плечами:

– Ну, Баст, я ж не впервой обязан был погибнуть. Просто я наловчился этого избегать.

Баст наклонился, приступая к работе.

– Сейчас будет немножко больно, – предупредил он. Руки у него были на удивление осторожные. – Честно говоря, Реши, я просто не понимаю, почему ты до сих пор жив.

Коут снова пожал плечами и закрыл глаза.

– Я тоже не понимаю, Баст, – сказал он. Голос у него был усталый и бесцветный.

Несколько часов спустя дверь в комнату Коута приоткрылась и Баст заглянул внутрь. Услышав только ровное, размеренное дыхание, молодой человек бесшумно вошел, остановился возле кровати и склонился над спящим. Баст проверил цвет щек, принюхался к дыханию, слегка коснулся лба, запястья, впадинки на груди над сердцем.

Потом подвинул к кровати стул и сел, глядя на своего наставника и слушая, как тот дышит. Немного погодя Баст протянул руку и отвел с лица растрепанную рыжую прядь, как мать уснувшему ребенку. И тихонько запел на приятный и непривычный мотив как будто колыбельную:

        Вот смертный загорелся ясно

        И гаснуть стал день ото дня,

        Лучиной служит дух прекрасный

        Для ненасытного огня.

        Ах, если б уберечь я мог

        Дрожащий этот огонек! ..

Голос Баста звучал все тише, пока, наконец, он не остался сидеть неподвижно. Так он и провел долгие часы предрассветной мглы, глядя на то, как беззвучно вздымается и опадает грудь его наставника.

Глава 6

Цена воспоминаний

Уже близился вечер следующего дня, когда Хронист, наконец, спустился в общий зал трактира «Путеводный камень». Он был бледен, нетвердо стоял на ногах и держал под мышкой плоский кожаный портфель.

Коут сидел за стойкой и листал книгу.

– А, вот и наш нечаянный гость! Как голова?

Хронист поднял руку, пощупал затылок:

– Слегка побаливает при резких движениях. Но все-таки работает.

– Рад слышать, – сказал Коут.

– Это… – Хронист запнулся, огляделся по сторонам. – Это же Никде?

Коут кивнул:

– Ну да. На самом деле, вы фактически находитесь посреди Никде. – Он сделал величественный жест. – Процветающее поселение! Здесь живут буквально десятки людей!

Хронист уставился на рыжеволосого человека за стойкой. И оперся на один из столов, чтобы не упасть.

– Обугленное тело Господне! – беззвучно выдохнул он. – Это же действительно вы, да?

Трактирщик, похоже, был озадачен.

– Прошу прощения?

– Ну да, я понимаю, вы будете все отрицать, – сказал Хронист. – Но то, что я видел этой ночью…

Трактирщик вскинул руку, перебив его:

– Прежде чем мы обсудим вероятность того, что вы помутились рассудком от трещины в черепе, скажите мне, какова дорога до Тинуэ?

– Что-что? – раздраженно переспросил Хронист. – Не собирался я ни в какой Тинуэ! Я… Ох. Ну, дорога неприятная, даже если не считать прошлой ночи. Меня ограбили не доходя Эбботсфорда, и с тех пор я иду пешком. Но все это того стоило, поскольку вы действительно здесь.

Книжник взглянул на меч, висящий над стойкой, и втянул в себя воздух. Лицо у него сделалось несколько встревоженным:

– Имейте в виду, я тут не затем, чтобы причинить вам какие-то неприятности. И вовсе не потому, что за вашу голову назначена награда! – Он слабо улыбнулся. – Конечно, я бы в любом случае не мог рассчитывать причинить вам серьезные неприятности…

– Ладно! – перебил трактирщик, вытащил белую тряпицу и принялся протирать стойку. – И кто же вы такой?

– Ну, можете звать меня просто Хронистом.

– Я не спрашивал, как вас звать, – сказал Коут. – Имя ваше как?

– Деван. Деван Локхис.

Коут бросил полировать стойку и поднял глаза:

– Локхис? Так вы в родстве с герцогом… – Коут остановился на полуслове и кивнул сам себе: – Ну да, конечно. Вы не просто хронист, вы тот самый Хронист. – Он пристально посмотрел на лысеющего мужчину, смерил его взглядом: – Ну надо же! Сам великий мастер разоблачений…