Хроника Убийцы Короля. День первый. Имя ветра - Патрик Ротфусс

– Как относятся к демонам в Атуре? – спросил он.

– Боятся! – отец постучал себя по виску. – От всей этой религии у них мозги размякли.

– Ну а в Винтасе? – спросил Бен. – Там довольно много тейлинцев. Они к демонам так же относятся?

Мать покачала головой:

– Они полагают, что это несколько глупо. Они предпочитают думать, что демоны – это метафора.

– А кого же тогда боятся по ночам в Винтасе?

– Фейри, – ответила мать.

– Курганных жителей, – ответил отец одновременно с ней.

– Оба вы правы, смотря в какой части страны вы находитесь, – сказал Бен. – Ну а тут, в Содружестве, люди посмеиваются и над тем, и над другим. – Он указал на деревья вокруг нас. – Однако ближе к осени они стараются вести себя осторожно, чтобы не накликать шатунов.

– Так уж жизнь устроена, – добавил отец. – Половина актерского ремесла – в том, чтобы знать, чем дышит публика.

– Вы по-прежнему думаете, будто я тронулся умом, – усмехнулся Бен. – Вот послушайте: предположим, завтра мы приедем в Бирен и кто-нибудь вам скажет, что в лесу водятся шатуны. Вы ему поверите?

Отец покачал головой.

– Ну а если вам это скажут двое?

Отец снова покачал головой.

Бен подался вперед, не вставая с пенька:

– Ну а если десять человек вам скажут совершенно серьезно, что в лесу бродят шатуны, которые пожирают…

– Да нет же, конечно, я в это не поверю! – рассердился отец. – Это же курам на смех!

– Не поверишь, конечно, – согласился Бен и поднял палец. – Но вопрос-то вот в чем: а в лес ты после этого пойдешь?

Отец замер и впал в задумчивость.

Бен кивнул:

– Глупо было бы не прислушаться, когда полгорода тебя предупреждает, что там опасно, даже если ты и не веришь в то, во что верят они. Ну а если шатунов вы не боитесь, чего же тогда боитесь вы?

– Медведей.

– Разбойников.

– Хорошие, разумные страхи для бродячего актера, – сказал Бен. – Страхи, которых горожане не поймут. В каждой местности – свои мелкие предрассудки, и все смеются над той чушью, в которую верит народ за рекой.

Он серьезно взглянул на них:

– Но вот слышали ли вы хоть раз шуточную песню или забавную историю про чандриан, а? Ставлю пенни, что ни разу.

Мать поразмыслила и покачала головой. Отец как следует приложился к кружке и последовал ее примеру.

– Так вот, я не хочу сказать, что чандрианы и в самом деле бродят где-то поблизости, налетая и убивая, точно молния с ясного неба. Однако боятся их повсюду. А такого обычно без причин не бывает.

Бен усмехнулся и опрокинул свою глиняную чашку, вытряхнув на землю последние капли пива.

– А имена – штука странная. Опасная штука имена! – Он пристально посмотрел на них. – Уж это-то я знаю наверняка, именно потому, что я – человек образованный. Ну а если я вдобавок чуток суеверен… – Он пожал плечами. – Что ж, это мой выбор. Я человек старый. Уж будьте ко мне снисходительны.

Отец задумчиво кивнул.

– Странно, как это я раньше не замечал, что к чандрианам все относятся одинаково? А ведь, казалось бы, я должен был это увидеть… – Он потряс головой, словно пытаясь прочистить мозги. – Однако, думаю, к именам мы можем вернуться и потом. Так о чем ты хотел поговорить?

Я собрался было незаметно улизнуть, пока меня не застукали, но то, что сказал Бен, заставило меня застыть на месте, не сделав и шага.

– Вам это, наверное, не заметно, вы ж его родители и все такое. Но ваш юный Квоут весьма способный мальчик. – Бен снова наполнил свою чашку и протянул кувшин отцу. Тот отказался. – На самом деле, «способный» – это слабо сказано. Очень, очень слабо.

Мать посмотрела на Бена поверх своей кружки:

– Ну, Бен, это любому видно, кто хоть немного с ним пообщается. Не понимаю, почему на этом следует заострять внимание. Тем более тебе.

– Мне кажется, что вы недооцениваете ситуацию, – сказал Бен, вытягивая ноги чуть ли не в самый огонь. – Скажите, легко ли он выучился играть на лютне?

Отец был, похоже, несколько удивлен столь внезапной переменой темы.

– Ну, довольно легко, а что?

– И сколько лет ему было?

Отец задумчиво потеребил бородку. В тишине, точно флейта, прозвучал голос моей матери:

– Восемь.

– Ну а теперь вспомни, как учился играть ты сам. Помнишь, сколько лет тебе было? Помнишь, с какими трудностями ты столкнулся?

Отец все теребил бородку, но вид у него сделался более задумчивый и взгляд отстраненный.

Абенти продолжал:

– Могу поручиться: он осваивал каждый аккорд, любой перебор с первого же раза, не запинаясь, не жалуясь. А если он и ошибался, то не более одного раза, верно?

Отец выглядел несколько смущенным:

– Ну, в основном да, но у него же тоже были трудности, как и у любого другого. Вот аккорд ми-мажор ему не давался. У него были большие проблемы с увеличенным и уменьшенным ми-мажором…

– Да, дорогой, я тоже это помню, – мягко вставила мать, – но, мне кажется, дело было просто в маленьких ручонках. Он был все-таки еще очень мал…

– И ручаюсь, что надолго его это не остановило, – негромко сказал Бен. – У него удивительные руки; моя мать назвала бы это «руки волшебника».

Отец улыбнулся:

– Ну да, руки у него от матери, тонкие, но сильные. То, что надо, чтобы горшки выскребать, а, женщина?

Мать шлепнула его, потом поймала за руку, развернула его кисть и показала Бену.

– Руки у него от отца: изящные и ласковые. То, что надо, чтобы соблазнять господских дочек!

Отец попытался было возразить, но она его не слушала.

– С такими глазами и руками ни одна женщина на свете не сможет чувствовать себя в безопасности, когда он начнет охотиться за дамами!