Кто смеется последним - Джеймс Чейз

– Ничего об этом не знаю. Вам нужен Джо Томпсон, шериф. Он с удовольствием расскажет вам об этом. Мы с ним иногда играем в гольф. Его тоже на мякине не проведешь.

Пока мы ели, я подумал, что пришло время узнать кое-что и о ее личной жизни.

– Вот вы расспрашивали меня, Гленда, теперь моя очередь: а вы замужем? – Я с трепетом ждал ответа.

– Да… но не сложилось. – Ее лицо скривилось. – Я много работаю. А он типа продавал машины, но на самом деле ничего не делал. Это была ошибка.

– Все мы ошибаемся иногда.

– Согласна. – Она взглянула на меня и улыбнулась. – Признаюсь, иногда я устаю от такой работы: вся эта нескончаемая гонка, жизнь в отелях, мотелях. Платят, конечно, хорошо, но… – Гленда пожала плечами.

– Не думали о том, чтобы снова выйти замуж? – спросил я, глядя на нее в упор.

Она застыла на мгновение, искорки в ее зеленых глазах вдруг погасли.

– Мечтать не вредно, не так ли? – Она отодвинула тарелку. – Спасибо, было вкусно.

– Кофе?

– Давайте.

В наступившей тишине мы долго смотрели на океан, сверкающий в лунном свете. Я страстно желал ускорить события, но понимал, что это будет ошибкой. Хотел сказать ей, что полюбил ее, что у меня куча денег, что у нее наконец будет дом, что мечтаю провести с ней всю свою жизнь, но решил прежде дождаться какого-нибудь знака от нее. Придется набраться терпения. В конце концов, у меня есть еще месяц.

По возвращении мы поднялись на лифте на десятый этаж, остановились у дверей ее квартиры.

– Спасибо, Ларри, это был чудесный вечер.

– Может быть, повторим завтра?

В задумчивости она смотрела на меня, затем покачала головой:

– Нет. Давайте завтра поужинаем у меня. Я что-нибудь приготовлю. – Она улыбнулась. – Как странно встречаются люди. – Гленда коснулась моей руки. – Завтра в восемь.

И, потянувшись ко мне, она легко поцеловала меня в щеку, улыбнулась и исчезла в квартире, тихо прикрыв дверь. Некоторое время я продолжал стоять, пялясь на дверь. Теперь я ясно понимал, что в ней происходят те же химические процессы, что и во мне, и боялся поверить в это.

Мы сидели рядом на кушетке. От единственной лампы падали тени. Мы только что съели самый вкусный в моей жизни ужин: крабовый суп и утиные грудки с рисом и соевым соусом. Выпили бутылку божоле, а также по три больших джина с мартини. Никогда еще мне не было так легко и хорошо. С кассеты, которую она включила, нежно звучала песня «Ночная синева» Бинга Кросби.

Это был мой личный момент истины – ее близость, вся атмосфера, золотой голос с кассеты, еда и напитки – все было одно к одному. Я ощущал, что вряд ли буду когда-нибудь чувствовать себя счастливее и комфортнее. Запомнить бы этот момент навсегда…

Говорить не хотелось. Хотелось просто сидеть там, будучи слегка навеселе, слушать этот голос, глядеть на нее – откинувшуюся на кушетку, с закрытыми глазами, и тени от потухающей лампы делали ее еще прекраснее.

Песня подошла к концу, и в этой довольно ветхой, но уютной комнате ощутилась внезапная пустота.

Она открыла глаза и улыбнулась мне.

– Все когда-нибудь заканчивается. – Она потянулась к магнитофону и выключила его.

– Это было восхитительно, – сказал я. – Ужин был восхитительным. – Я посмотрел на нее. – Ты восхитительна.

Она взяла сигарету, зажгла ее и снова откинулась на кушетку, но чуть поодаль от меня.

– Вчера вечером ты спрашивал, думала ли я о том, чтобы снова выйти замуж. Хочу тебе кое-что рассказать об Алексе, моем муже.

Я был весь внимание.

– Твоем бывшем муже?

– Мы все еще женаты.

Ощущение исключительного покоя покинуло меня.

– Ты все еще замужем? Я думал, вы в разводе.

– Я бы хотела. – Она рассматривала тлеющий конец своей сигареты. – Боже, как бы я этого хотела!

– Но почему нет? – Я склонился к ней, сжимая кулаки. – В чем проблема?

– Ты не знаешь Алекса. С ним всегда проблемы. Он не даст мне развода.

– Не понимаю, Гленда. Он ушел от тебя или ты от него?

– Ушла я. Просто не могла больше его выносить. Женщины его не интересуют. Только деньги и собственная персона.

– Когда ты ушла?

– Где-то полгода назад.

– Должен же быть какой-то способ избавиться от него?

Она пожала плечами:

– Я могла бы откупиться. За двадцать тысяч долларов он даст мне развод. Вот так все убого.

– Хочешь сказать, что за двадцать тысяч долларов ты могла бы купить свободу?

– Что говорить об этом? – Она нетерпеливо передернула плечами и стряхнула пепел в пепельницу. – Хочу, чтобы ты знал, Ларри, потому что чувствую, что влюбляюсь в тебя. – Она положила свою руку на мою. – Думала, что проживу и одна, но теперь вот встретила тебя и уже не знаю. Странно это и даже пугающе: вот познакомились мужчина и женщина – и все меняется. Думаю, это наша последняя встреча, Ларри. Знаю, что у тебя есть деньги и что ты влюблен, но меня нельзя взять и купить!

Она взглянула прямо мне в глаза:

– Не говори, что ты заплатишь Алексу за мою свободу. Я не смогу это принять. Я работаю, коплю. Надеюсь, что через пару лет смогу откупиться, но не хочу, чтобы ты ждал столько времени.

– Я дам тебе в долг, Гленда! Я не просто так дам их тебе – одолжу! А ты вернешь, когда сможешь.

– Нет! – Она встала. – Время позднее.

Я встал, обнял ее и притянул к себе.

– Ох, Ларри, – сказала она, ее лицо было прямо напротив моего. – Только в этот раз… Я так хочу тебя!

И она прижалась ко мне всем телом.

И тут раздался звонок в дверь.

Как от удара током мы отскочили друг от друга и уставились на входную дверь, которая вела прямо в гостиную.