Клетка короля - Виктория Авеярд

Я помню все смерти. Всю душевную боль. Выражение лица сестры, когда охранник сломал ей руку. Окровавленные костяшки Килорна, когда он выяснил, что его заберут в армию. Братьев, которых отправили на войну. Отца, вернувшегося с фронта лишь наполовину человеком, телесно и духовно, прикованного к шаткому креслу и проведшего полжизни вдали от родных. Печальные глаза мамы, когда она сказала, что гордится мной. Ложь. Ложь. И наконец, я вспоминаю ноющую боль – мрачную правду, которая наполняла все минуты моей прежней жизни. Что я бесповоротно приговорена.

Я и сейчас обречена.

Самсон с азартом перебирает всё это, прокручивает бесполезные воспоминания, останавливаясь лишь для того, чтобы обрушить на меня новую порцию боли. В сознании мелькают тени. Движущиеся образы, которые стоят за каждой мучительной историей. Самсон проматывает их, слишком быстро, чтобы я успела уцепиться. Но мне хватает. Лицо полковника, его кровавый глаз, губы, выговаривающие слова, которых я не слышу. Но, несомненно, слышит Самсон. Вот чего он ищет. Данные. Секреты, которые можно использовать, чтобы подавить восстание. Я чувствую себя треснутым яйцом, из которого медленно сочится содержимое. Самсон вытягивает из меня всё, что хочет. Мне даже не хватает сил устыдиться того, что он рано или поздно найдет.

Ночи, которые я провела, прижавшись к Кэлу. Кэмерон, которую я заставила к нам присоединиться. Вороватое чтение кошмарных записок Мэйвена. Воспоминания об одиноком мальчике-принце – каким он мне представлялся. Моя трусость. Мои кошмары. Мои ошибки. Эгоизм, который привел меня сюда.

«Посмотри, что ты сделала. Посмотри, что ты сделала. Посмотри, что ты сделала».

Мэйвен скоро обо всем узнает.

Он всегда этого хотел.

Слова, нацарапанные его петлистым почерком, жгут мою душу.

«Я скучаю по тебе».

«До встречи»

4. Кэмерон

Я до сих пор не верю, что мы выжили. Иногда мне это снится. Я вижу, как Мэру тащат прочь, – ее тело прочно зажато между двумя огромными сильноруками. Они в перчатках, чтоб защититься от молнии, – правда, она и не пыталась ею воспользоваться, после того как заключила сделку. Ее жизнь в обмен на наши. Я не ожидала, что король Мэйвен сдержит слово. Особенно когда тут же оказался его брат-изгнанник. Но он не соврал. Мэра была нужна ему больше остальных.

И все-таки я пробуждаюсь от привычного кошмара, в страхе, что Мэйвен и его охотники вернулись добить нас. Однако похрапывания в спальне отгоняют эту мысль.

Мне сказали, что новая штаб-квартира – сплошные развалины, однако я ожидала чего-то более похожего на Так. Некогда заброшенные корпуса, уединенные, но вполне функциональные, втайне отстроенные с помощью средств, какие сумело добыть быстро расширяющееся подполье. Я возненавидела Так с первого взгляда. Казармы и солдаты, похожие на охранников – пусть и Красные, – слишком сильно напоминали тюрьму Коррос. Остров казался мне новой тюрьмой. Еще одной камерой, в которую меня засунули, с той разницей, что это сделала Мэра Бэрроу, а не Серебряный охранник. Но, по крайней мере, на Таке я видела небо над собой. Мои легкие наполнял свежий ветер. По сравнению с Корросом, Новым городом и с нашим нынешним убежищем Так был просто прекрасен.

А теперь я дрожу от холода вместе с остальными в бетонных туннелях Ирабеллы, цитадели Алой гвардии на окраине города под названием Трайал. Стены кажутся ледяными на ощупь; в тех комнатах, где нет источника тепла, с потолка свисают сосульки. Некоторые бойцы Гвардии ходят за Кэлом по пятам, чтобы греться исходящим от него теплом. Я, наоборот, избегаю этого здоровяка по мере сил. Я не нужна Серебряному принцу, который смотрит на меня исключительно с упреком.

Как будто я могла спасти Мэру.

Моей едва обретенной способности, разумеется, не хватило. «И твоей тоже, твое хреновое высочество», – хочу я сказать Кэлу всякий раз, когда мы пересекаемся. Пламя принца не справилось с Мэйвеном и его охотниками. Кроме того, Мэра предложила сделку и совершила свой выбор. Если он и вправе на кого-то сердиться, пусть сердится на нее.

Девочка-молния сделала это, чтобы спасти нас, и я ей очень благодарна. Пусть даже она была себялюбивой лицемеркой, она не заслуживает плена.

Полковник отдал приказ эвакуироваться с Така в тот момент, когда мы связались с ним по рации. Он знал, что первый же допрос Мэры Бэрроу приведет врагов прямо на остров. Фарли сумела переправить всех в безопасное место, кого на лодках, кого на огромном грузовом самолете, который мы угнали из Корроса. Нашу же компанию вынудили идти пешком, спешно двигаясь прочь от места крушения самолета к точке встречи с полковником, по ту сторону границы. Я говорю «вынудили», потому что мне опять приказывали, что делать и куда идти. Мы летели в Чок, чтобы спасти легион солдат-подростков. В их числе был мой брат. Но от этой миссии пришлось отказаться. «Придется подождать», – говорили мне всякий раз, когда я набиралась смелости и отказывалась уходить от линии фронта.

При воспоминании об этом у меня горят щеки. Нужно было идти своей дорогой. Они бы не справились со мной. Не смогли бы. Но мне было страшно. Оказавшись неподалеку от передовой, я поняла, что такое пробираться одной. Я могла погибнуть понапрасну. И все-таки мне стыдно. Я ушла и снова бросила брата.

Через несколько недель все наконец воссоединились. Фарли со своими бойцами прибыла последней. Всё время, пока ее не было, полковник ходил туда-сюда по холодным коридорам нашего нового убежища.

По крайней мере, заточение Бэрроу играет нам на руку. Такая ценная пленница привлекает максимум внимания к себе. Не говоря уж о вспыхнувшем мятеже в Корвиуме. Все передвижения войск в окрестностях Чока прекратились. Мой брат спасен. Ну, насколько может быть в безопасности пятнадцатилетний парень с ружьем и в форме. Во всяком случае, ему уж точно лучше, чем Мэре.

Не знаю, сколько раз я видела обращение короля Мэйвена. Кэл занял угол в пункте управления и прокручивал запись снова и снова, когда мы пришли. Увидев ее в первый раз, мы, кажется, разом затаили дыхание. Все боялись худшего. Мы думали, сейчас Мэра лишится головы. Ее братья были вне себя, они едва сдерживали слезы, а Килорн не мог даже взглянуть на экран – он закрывал лицо ладонями. Когда Мэйвен объявил, что казнь для нее – это слишком хорошо, Бри чуть не упал в обморок от облегчения. Но Кэл смотрел на экран в глубоком молчании, сосредоточенно сдвинув брови. В глубине души он, как и все мы, знал, что Мэру Бэрроу ожидает нечто худшее, чем смерть.