Хроники Нарнии. Вся история Нарнии в 7 повестях - Клайв Стейплз Льюис

– Но ведь это чепуха, – опешил Эдмунд.

– Конечно, чепуха! В том-то и дело. Когда мы уезжали из дому, Лу была девочка как девочка, но с тех пор как мы приехали сюда, она то ли сходит помаленьку с ума, то ли превращается в самую отъявленную лгунью. Но ни в том ни в другом случае ей не пойдёт на пользу, если сегодня ты смеёшься и дразнишь её, а завтра поддерживаешь её выдумки.

– Я думал… я думал… – пробормотал Эдмунд, но так и не нашёлся что сказать.

– Ничего ты не думал, – отрезал Питер, – просто любишь вредничать! Ты всегда ведёшь себя по-свински с теми, кто младше тебя, – мы уже видели это в школе.

– Пожалуйста, перестаньте, – попросила Сьюзен. – Если вы переругаетесь, это ничему не поможет. Давайте пойдём поищем Люси.

Когда они наконец нашли сестру, то увидели, что всё это время она проплакала. И неудивительно. Но что бы они ни говорили ей, она не слушала и стояла на своём.

– Мне всё равно, что вы думаете, и всё равно, что говорите! Можете рассказать обо всём профессору или написать маме. Делайте что хотите. Я знаю, что встретила там фавна, и… Лучше бы я там осталась навсегда! А вы все противные, противные…

Грустный это был вечер. Люси чувствовала себя несчастной-пренесчастной, а до Эдмунда постепенно дошло, что его поступок привёл совсем не к тем результатам, которых он ожидал. Двое старших ребят начали всерьёз беспокоиться, не сошла ли Люси с ума. Они ещё долго перешёптывались об этом в коридоре, после того как младшие легли спать.

На следующее утро они наконец решили пойти и рассказать всё профессору.

– Он напишет отцу, если с Лу действительно что-то серьёзное, – сказал Питер. – Нам одним тут не справиться.

И вот старшие брат и сестра пошли и постучали в дверь кабинета. Профессор пригласил их войти, и поднялся с места, и принёс им стулья, и сказал, что полностью в их распоряжении! А потом он сидел, сцепив пальцы, и слушал их историю с начала и до конца, не прервав её ни единым словом. Да и после того как они закончили, он ещё долгое время сидел молча. Затем откашлялся и сказал то, что они меньше всего ожидали услышать:

– Почему вы решили, что ваша сестра всё это выдумала?

– О, но ведь… – Сьюзен попыталась возразить, но остановилась: по лицу старого профессора было видно, что он спрашивает совершенно серьёзно.

Сьюзен взяла себя в руки и продолжила:

– Но Эдмунд говорит, что они просто играли.

– Да, – согласился профессор, – это надо принять во внимание, бесспорно надо. Но – вы не обидитесь на мой вопрос? – на кого, по-вашему, больше можно положиться: на сестру или на брата? Кто из них правдивей?

– В том-то и дело, профессор, – ответил ему Питер, – что до сих пор я бы, не задумываясь, сказал: Люси.

– А по-твоему кто, моя дорогая? – спросил профессор у Сьюзен.

– Ну, вообще-то я согласна с Питером, но не может же быть всё это правдой: про лес… про фавна…

– Не знаю, не знаю, – сказал профессор, – но обвинять во лжи того, кто никогда вам не лгал, не шутка, отнюдь не шутка.

– Мы боимся, что дела обстоят гораздо хуже, – сказала Сьюзен. – Похоже, у Люси не всё в порядке…

– Вы полагаете, что она сошла с ума? – невозмутимо уточнил профессор. – Ну, на этот счёт вы можете быть совершенно спокойны. Достаточно взглянуть на неё и переброситься парой фраз, как становится ясно: с ней всё в полном порядке.

– Но тогда… – начала было Сьюзен и опять остановилась.

Чтобы взрослый человек говорил что-то подобное! Она даже представить себе этого не могла и теперь не знала, что и подумать.

– Логика! – сказал профессор не столько им, сколько самому себе. – Почему их не учат логически мыслить в этих школах? Существует только три возможности: или ваша сестра лжёт, или сошла с ума, или говорит правду. Вы знаете, что она никогда не лжёт, и всякому видно, что она не сумасшедшая. Значит, пока у нас не появятся какие-либо новые факты, мы должны признать, что она говорит правду.

Сьюзен глядела на профессора во все глаза, однако, судя по выражению лица, тот вовсе не шутил.

– Но как это может быть правдой, сэр? – сказал Питер.

– Что тебя смущает? – спросил профессор.

– Ну, во-первых, если эта страна существует на самом деле, почему в неё не попадают все, кто подходит к платяному шкафу? Я хочу сказать: в шкафу не было ничего, кроме шуб, когда мы туда заглянули; даже Люси не спорила с тем, что там ничего нет.

– Ну и что с того? – спросил профессор.

– Да как же, сэр: если что-нибудь существует на самом деле, то оно есть всегда.

– Всегда ли? – усомнился профессор, и Питер не нашёлся что ответить.

– Ну а время? – сказала Сьюзен. – У Люси просто не было времени где-нибудь побывать, даже если такая страна существует. Она выбежала из комнаты почти следом за нами. Не пробыла там и минуты, а говорит, что прошло несколько часов.

– Вот это-то и подтверждает правдивость её рассказа, – сказал профессор. – Если в доме действительно есть дверь, ведущая в другой, неведомый нам мир (а я должен вас предупредить, что это очень странный дом и даже я не всё о нём знаю), если, повторяю, Люси попала в другой мир, нет ничего удивительного – во всяком случае, для меня, – что в том мире своё измерение времени. И каким бы долгим вам ни показалось время, которое вы там пробыли, на это может уйти всего несколько секунд нашего времени. С другой стороны, вряд ли девочка её лет знает о таких явлениях физики. Если бы она притворялась, просидела бы в шкафу куда дольше, прежде чем вылезти оттуда и рассказать вам свою историю.

– Но неужели вы и вправду считаете, сэр, – сказал Питер, – что существуют другие миры… тут, рядом, в двух шагах от нас?