Господин Зима - Терри Пратчетт

– Мож, она сама его и читает, – неуверенно предположил Билли.

– Нды? И на кой оно ей? – презрительно фыркнул Явор. – Она всё там и так бум-бум, сама ж нашкрябила. Да и Джинни велела прознать, что нашая карга про баронского парю себе кумексает.

Раздался щелчок, и замок открылся. Вся фиглёвская братия приготовилась почтительно наблюдать.

Явор Заядло полистал шуршащие страницы и широко ухмыльнулся:

– Ах, она тута шкрябит: «Фигли опять объявились. Как мне их не хватало! »

– Видать, она по нам оченно соскучилась, – сказал Билли Мордаст. – Дай-ка позырить, пжалста…

«Фигли опять объявились. Только их мне не хватало! » – прочёл гоннагл.

– А-а, – протянул Билли.

Он был родом из клана Долгого озера и пришёл в клан Мелового холма вместе с Джинни. Фигли Долгого озера, в отличие от клана Холма, были на «ты» с грамотой, а Билли, как гоннаглу, пришлось особенно хорошо овладеть чтением и письмом.

Фигли же Мелового холма были больше на «ты» с выпивкой, грабежом и мордобоем, и Явор Заядло славился владением всеми тремя этими искусствами, но ему пришлось научиться читать и писать, потому что этого хотела Джинни. Билли давно заметил, что в обращении с буквами Большому Человеку клана свойственна не столько точность, сколько надежда на лучшее. Напоровшись на предложение подлиннее, Явор Заядло норовил разобрать несколько слов, а потом с наскоку домыслить остальное.

– Искушство читания ведь в том, чтобы скумексать, что слова хотят тебе сказануть, верно? – сказал Явор.

– Мож, оно и так, – вмешался Громазд Йан. – Токо есть ли среди тех словей что-нить разлюбезное про того мешковастого верзунчика из замка?

– Экий ты романтышный, – усмехнулся Явор Заядло. – Нае, нету тута такого. Они таперь свои письмы мал-мал шифрить стали. Экая-какая помеха читанию: буковы и так-то разбечься норовят, а тут их ещё перемешкали почёмздря.

– Ах, эт’ для нас всех добром не обвернётся, ежли мал-мал громазда карга мечтовывает о парях заместо того, чтоб карговству учиться, – сказал Громазд Йан.

– Ах-ха, но, мож, паря-то в мужи идти не захотит, – сказал Чуть-не-в-уме Ангус.

– Когда-нить, мож, и захотит, – возразил Билли Мордаст. Его хобби было наблюдение за людьми. – Почти все верзунские мущщины в мужи идут.

– Взаправду? – не поверил Фигль.

– Ах-ха.

– Что, по добровой воле?

– Ах-ха, многие хотят жениться, – сказал Билли.

– Чтоб прощевай тыркс, пойло жракс и морда дракс?

– Эй, я ж по-прежневому тыркс, пойло жракс и морда дракс! – крикнул Явор.

– Ах-ха, Явор, токо мы видели, как опосля тебе почёмздря Объясняваться приходится, – возразил Туп Вулли.

Фигли дружно закивали. Искусство Объясняться они считали чем-то вроде чёрной магии. Уж слишком сложно бывает Объяснить…

– Ну, вот мы возвертаемся с тырксов, жраксов и драксов, а Джинни на тебя эдак зыркс – и губы поджамкивает, – продолжал Вулли.

Остальные Фигли в ужасе взвыли:

– О-о-о-о, токо не поджамканье губей, токо не оно!

– А потом ишшо и руксы на груди скрещает, – не унимался Вулли, увлечённо дрожа со страху от собственных слов.

– О-о-о-о-о, ой-ёи-ёи, руксы на груди! – Фигли принялись рвать на себе волосы.

– И я уж не грю, как она носком ноги притопсывает…

– А-аргх! Нет! Притопсы! – Некоторые стали биться головой о деревья.

– Так-то оно так, – вмешался Явор Заядло, – но вы ни бум-бум, что у нас, мужьёв, на всё это свои таинствия имеются.

Фигли озадаченно переглянулись. В наступившей тишине раздался треск – это повалилось на землю небольшое деревце.

– Мы про такенное в жисть не слыхали, – выразил общее недоумение Громазд Йан.

– Ишшо б вы слыхали! Хто б вам сказанул-то? Вы неженатиксы! Вы ни бум-бум, как оно всё по-е-тиш-но у-рав-но-ве-шен-но. Ну-кось, ступайте сюдыть, я вам на ухи шепну.

Тщательно оглядевшись по сторонам – не слышит ли его кто-нибудь, кроме пятисот Фиглей, – Явор Заядло продолжал:

– Ну дыкс от… Попервой ты тыркс, пойло жракс и морда дракс, ах-ха? А опосля возвертаешься, знатца, в курганс, и там тебя ждут притопсы…

– О-о-о-о-о!

– И руксы на груди…

– А-а-а-аргх!

– И, ясно дело, поджамканье губей. И от тогдыть… А ну кыкс, позатыкните свои вопиллы, чучудры нервические, пока я ваши балды одну об другу не настучал!

Все Фигли утихли, но один продолжал рыдать:

– О-ой-ёи-ёи-ёи! О-хо-хо-хо! Поджамканье гу… – Он наконец умолк и смущённо огляделся.

– Туп Вулли, – произнёс Явор с ледяным спокойствием и безграничным терпением.

– Ась, Явор?

– Помнишь, я грил тебе, чтоб ты вдругорядь меня слухал?

– Ась, Явор?

– Дыкс эт’ был тот-сам рядь.

Туп Вулли виновато понурился:

– Звиняй, Явор.

– Ну лады. Тыкс, о чем я грил? А, знатца, губы жамк, руксы вскресть, ноги топс… И от тогдыть…

– Тогдыть пора Объясняваться! – подхватил Туп Вулли.

– Верно! – резко оборвал его Явор Заядло. – А хто-нить из вас, угрязков, готовски в таку себе минуту выдавать Объясненья?

Он пристально оглядел своих воинов. Воины в ужасе попятились.

– Когды кельда жамкает, крещит и притопсывает, – замогильным голосом продолжал Большой Человек, – когды её ясны глазья грят: «Ну-ну, позырим, как ты таперь Объяснишься…» Ну кыкс? Готовски вы?

Но Фигли рыдали и в ужасе жевали свои килты.

– Нае, Явор, – пролепетали они.

– Ах-ха! – воскликнул Явор Заядло. – Вы не готовски! Эт’ потому, что вы ни бум-бум в мужненстве!

– Я слыхал, как Джинни грила, что таких Объяснений, как ты, ни один Фигль не понавыдумает! – с восхищением проговорил Туп Вулли.

– Ах-ха, оченно мож быть, что оно так и есть. – Явор Заядло гордо выпятил грудь. – У нас, у Фиглей, вековые традисии громаздущих Объясненьев имеются.

– Джинни грит, твои Объясненья бывают такие длиннявые и загогулистые, что к концу она уж и не упомнит, с чего они начинались, – добавил Туп Вулли.

– Ну, эт’ у меня к ним просто природновый дар, неча тут хвастить, – скромно отмахнулся Большой Человек.