290 миллионов лет назад и далее - Николай Пономарев

        Пламенем планета истекла [3 - Там же. ].

«Надо было сказать папе…» – вертелось в голове. И эти куски текста… Тут Лиза поняла, что папа ни при чём. Через два дня концерт, и там она должна прочесть стихотворение Заболоцкого… Вот откуда эти обрывки воспоминаний – из того стихотворения…

        И по всей вселенной полетело

        Множество обугленных частиц… [4 - Там же. ]

Вспомнить его полностью не удалось. Лиза вместе с ветром достигла земли, и приземление было жёстким. Она ударилась оземь, полетела кубарем по вязкой глине. И из ощущений осталось только это самое вращение. И тошнота.

2. «Сквозь покой пространства мирового…»

Очень болела спина. Веки никак не разлипались. Кто-то тронул Лизу за плечи, затем ослабил ремни, стянутые на груди.

– Лиза! – позвал голос Жанны.

Усилием воли она открыла глаза. Мир был мутным. В этой мути обозначились лица Жанны и дяди Саши.

– У тебя кровь носом пошла, – сказала Жанна. – Чувствуешь?

Чувствовалась только ноющая боль в спине. Лиза нащупала платочек в кармане и вытерла нос. На платке появилось красное пятно.

– Это бывает, – поспешил успокоить её дядя Саша.

– Я сплю? – спросила Лиза.

– Жива? – послышался хриплый голос Серебренцева.

Нет, это не сон.

«Стыковка со станцией „Приуралье-3“ начинается», – оповестил бортовой компьютер.

Лиза попыталась встать, но Жанна мягко усадила её обратно.

– Что будем делать с пленными? – послышался голос Мурзкова.

– Серёжа, это не пленные, это гости, запомни, – назидательно ответил Серебренцев. – Так с ними и обращайся.

– В гостях под дулами пистолетов и бластеров? – язвительно уточнил дядя Саша.

– Калиновский, пока мы летели, я много думал, – сказал Серебренцев. – И знаешь, решил, что ваша компания не повредит мне в моей империи. Место первого министра занято Мурзковым, но ты можешь стать придворным алхимиком. Или моим главным советником. Жанна будет первой имперской дамой. А Лиза станет воплощением бога на земле. Представляешь? Мы будем люди-боги с небес! Выстроим настоящую Вавилонскую башню.

– С Вавилонской башней не получилось, и с владычеством не получится, – ответил дядя Саша.

– Ты всё-таки подумай. Время есть. Не то чтобы много, но есть. Я не психопат, как Мурзков, нервный айтишник устроил бы кровавую баню. Я не кровожадный, как Петухов, он бы наделал в вас дырок. Я великодушен.

– Ты не запугаешь нас.

– Я ничего страшного и не сказал. Чего тут пугаться? Тем более такому опытному хронопроходцу. Отложим наш разговор до лучших времён. Хотя какие могут быть хорошие времена там, где я, не так ли?

Серебренцев хрипло рассмеялся.

«До стыковки со станцией „Приуралье-3“ остаётся пять минут».

– Бой часов раздастся вскоре! – воскликнул Серебренцев. – Свистать всех наверх! Арнольд, вставай, мой мальчик. То, о чём так долго говорили сотрудники службы безопасности, свершилось. Мы угнали капсулу перемещения во времени и прибыли в ранний пермский период. Двести девяносто миллионов лет назад, здравствуйте. Нам нужно кое-что здесь забрать. Уж извини, матушка Земля, ты хитра, но есть и похитрее.

Конечно же, словам Серебренцева о гостеприимстве нельзя было верить. Поскольку станция для работы хроноисследователей «Приуралье-3» была гораздо меньше, чем Космический центр Института времени (попробуй такую громадину пропихнуть сквозь пространство и время! ) и жилых кают было всего четыре, то Лизу заперли в одной каюте с Жанной. Боббе въезжать туда запретили. На прощание Арнольд, вооружённый бластером, криво усмехнулся и погрозил пальцем.

Жанна села на постель, ухватив край руками так, что костяшки пальцев побелели.

– Чудовище этот Серебренцев, – всхлипнула она, – а ведь был мне как отец.

Лиза села рядом и обняла Жанну.

– Ничего у него не получится.

Жанна кивнула, вытерла слёзы рукавом.

– Мы будем бороться! – сказала она решительно.

– Дядя Саша что-нибудь придумает, – ответила Лиза. – Знаешь, какой он умный! Когда я была совсем маленькой, два года назад, то задавала ему вопросы из энциклопедии, и он на все ответил. Мы обязательно победим. Нас четверо, если считать Боббе. Мы накинемся на них, отберём у них оружие и вернёмся.

– Всё так и будет, – Жанна улыбнулась сквозь слёзы. – Мы ведь теперь отважные хроноисследователи – и ты, и Боббе. А они ничего не боятся и никогда не сдаются.

Каюта, в которой их заперли, была похожа на дяди-Сашину в Центре, только без ширмы. В водонагревателе нашёлся кипяток, на полочке над компьютером – несколько пакетиков чая и печенье.

– Давно здесь лежат, – сказала Жанна, – наверное, несъедобны.

Она пояснила, что прилёты экспедиций настроены на тридцатилетний цикл в этом временном периоде. Прошлая экспедиция улетела тридцать лет назад. Из-за приблизительности координат точки пробоя пространства и времени разброс может достигать пяти-шести лет.

– Но даже если этому чаю двадцать пять лет, я бы не стала его заваривать.

– Попьём кипятка, – согласилась Лиза.

Компьютер при запуске высветил мигающую надпись «Доступ запрещён».

– Серёжиных рук дело, – сказала Жанна с особым нажимом. – Быстро работает. А ведь был таким отзывчивым. Сегодня утром обещал помочь с платой. Точнее, двести девяносто миллионов лет тому вперёд. А робота-помощника так и не починили. Без биодетектора он только как погрузчик годится.

Лиза, осторожно подув, немного отхлебнула из чашки.

– Жанна, а интересно, что здесь забыл Серебренцев?

– Он тут работал. Скоро мы узнаем, зачем сюда прилетела эта шайка. – Жанна поставила чашку, не отпив ни глотка. – Наверное, нужно попытаться заснуть. Дурная получилась ночь. Тебе лучше прилечь на кровать, а себе я постелю на полу.

Жанна сдёрнула покрывало с постели, и что-то, блеснув и звякнув, упало на пол. Лиза подняла металлический медальон с фотографией красивой пары: светлоглазой женщины с короткими светлыми волосами и темноглазого мужчины с волевым подбородком и стильной чёлкой, почти закрывающей правый глаз.

– Дай-ка, – Жанна взяла с Лизиной ладони медальон. – Знаешь, кто это? Эмма и Бен Гунницкие. Я видела Эмму один раз, она за пять лет с тех пор, что погиб её муж, ничуть не изменилась. Значит, это его каюта. Нет ли тут ещё чего-нибудь?