Меган и Гарри: подлинная история - Колин Кэмпбелл

В то время как Меган блистала в школе и университете, Гарри, который родился через три года и один месяц после нее, 15 сентября 1984 года, ничем особо не отличался. Притом что их аттестационные ведомости кажутся настолько противоположными, насколько это возможно, их приход в этот мир имел параллели.

Брак принца и принцессы Уэльских разбился о скалы вскоре после рождения Гарри, и, хотя они оставались вместе в течение последующих восьми лет, брак распался раньше. Супруги представляли собой парный этюд, участники которого избегали появления вместе, за исключением официальных событий.

Чарльз обосновался в Хайгроуве в Глостершире, в доме, который герцогство Корнуолл купило для него у виконта и виконтессы Макмиллан из Овендена в 1980 году, до его женитьбы в 1981 году. По словам тогдашнего камердинера Чарльза Стивена Барри, возившего Диану между Букингемским дворцом и Хайгроувом на полуночные встречи с принцем, она внесла большой вклад в отделку дома. Однако после того, как брак распался, Диана решила оставаться в будни в Лондоне в Кенсингтонском дворце, а Чарльз поселился в Хайгроуве. Пара редко бывала вместе даже на выходных. Часто случалось, что, когда Диана собиралась посетить Хайгроув, Чарльз как раз отправлялся навестить друзей. Договоренность была настолько цивилизованной, что Чарльз позволял Диане развлекать ее любовника Джеймса Хьюитта [10 - Джеймс Хьюитт – бывший кавалерийский офицер британской армии. ] даже за городом. Известный наездник, с благословения Чарльза он также научил Диану и мальчиков верховой езде.

Хотя между Чарльзом и Дианой, Томом и Дорией было сходное отсутствие близости, обе пары нашли способ преодолеть множество разочарований до такой степени, что их дети смогли установить хорошие отношения с обоими родителями. На первый взгляд, обе родительские пары стремились к отсутствию открытой враждебности, но только Марклам удалось поддерживать подобный стиль общения. Во многом это было связано с эмоциональным состоянием Дианы. Если бы она была счастлива с любовником, то у них с Чарльзом сложились бы относительно цивилизованные, даже устойчивые отношения. Иногда это могла быть даже нежность, как у брата и сестры, которые не особенно близки, но испытывают врожденную привязанность друг к другу. Это было особенно актуально во второй половине восьмидесятых, когда роман Дианы с Джеймсом Хьюиттом процветал. Однако всякий раз, когда ее личная жизнь была неудовлетворительной, Диана стреляла в Чарльза залпом из всех орудий, выбивая из него всю безмятежность.

В такие моменты все происходило по его вине. Это он разрушил ее жизнь, будучи не тем мужчиной, которого она хотела. Если бы не он, ее жизнь была бы идеальной. Эти сцены были травмирующими для всех, кого это касалось, в том числе для детей. Хотя Чарльз сохранял миролюбие и делал все, что в его силах, чтобы избежать спора, Диана была его полной противоположностью. Когда она готовилась к драке, она должна была удостовериться, что у нее есть что сказать и что все узнают об этом. Она кричала на весь дом. Она буйствовала часами. Она швыряла оскорбления и предметы и всегда доводила себя до слез разочарования и истерии. Поскольку Диана никогда не была верна ни одному любовнику, от Джеймса Хьюитта и Хасната Хана [11 - Хаснат Ахмад Хан – британо-пакистанский хирург, работал в одной из больниц Лондона. ], двух мужчин, в которых, как она позже утверждала, была по-настоящему влюблена, до Доди аль-Файеда [12 - Доди аль-Файед – продюсер, сын египетского миллиардера, погиб в автокатастрофе вместе с принцессой Дианой. ], и поскольку она всегда искала идеального мужчину, который сделал бы ее жизнь полной, ее любовная жизнь была непостоянной, даже когда была относительно стабильной. Всегда существовала опасность, что ее взорвет, и предсказать взрыв было невозможно, поскольку ее побудительные мотивы не имели никакого отношения к мужу или даже поведению ее возлюбленного. Дело было в ее внутренней потребности чувствовать себя любимой и сознавать, что эта любовь была чем-то, на что она могла положиться. Диана всегда старалась направить вспышки своего гнева на мужа, а не на любовников, и это не способствовало созданию стабильной или счастливой атмосферы в доме. Затем, когда все успокаивалось, она становилась тихой, адекватной Дианой, которая понимает, что должна оставаться замужем за Чарльзом и лучший путь для них – продолжать вести раздельную, но цивилизованную жизнь, он – со своей любовницей, она – со своим любовником.

Однако когда Диана приблизилась к тридцатилетию, она начала задаваться вопросом, почему должна оставаться замужем за Чарльзом. Она откровенно сказала, что хочет брака по любви и мечтала о дочери. Это внесло в ее семейную жизнь совершенно новый уровень нестабильности. Спусковым крючком теперь было не только ее недовольство личной жизнью. Даже будучи довольной ею и фантазируя о разводе со своим мужем и о том, чтобы выйти замуж за кого-то из своих любовников (основными кандидатами были Джеймс Хьюитт, Оливер Хоар [13 - Оливер Хоар – английский торговец произведениями искусства, особое внимание уделял исламскому направлению. ] и Хаснат Хан), она устраивала разгром в своем стремлении к свободе.

У Дианы было преимущество перед Чарльзом, которого не имели ни Том, ни Дориа, но которое есть у Меган. Обе женщины с раннего детства росли в семьях с разрушенными отношениями. Они с раннего возраста научились перемещаться между противоборствующими фракциями, понимая, как спровоцировать конфликт, чтобы получить то, что они хотели. Обе были мягкими и милыми, но при этом жесткими под якобы уязвимой внешностью. Обе развили тактические способности, уникальные для детей из неблагополучных семей. В раннем возрасте они научились умиротворять, вести переговоры и использовать любые инструменты, которые им хорошо помогали для достижения своей цели, какой бы она ни была.

Хотя Меган воспитывалась в более миролюбивой на первый взгляд обстановке, Диана при всем своем непостоянстве была любящей и покладистой матерью. Она также была высшим авторитетом для детей и мужа.

Она настаивала на том, чтобы ее дети росли энергичными. Диана решила, что они не будут такими дисциплинированными, как другие королевские дети, чтобы они были живыми. Чарльзу не разрешалось вмешиваться, и возможностей для вмешательства королевы также не было.

Формальная глава семьи, Елизавета II, известная как Лилибет, не была ее фактической главой. Таковым был ее муж герцог Эдинбургский, роль которого постоянно оспаривалась и часто подрывалась могущественной матерью Лилибет, королевой-матерью Елизаветой. Поэтому Лилибет привыкла к двум доминирующим фигурам среди своих ближайших родственников, к своему мужу и к матери, ни один из которых не любил другого, и обоих она старалась умиротворить в своем желании иметь счастливую и гармоничную семейную жизнь. Такое ее отношение только еще больше подрывало влияние, которое она и ее муж имели на своего старшего сына и, соответственно, на его жену.