Урок криминалистики - Чингиз Абдуллаев

– Я сегодня увидел его первый раз в жизни. А вы хорошо знаете эту семью. Вам легче судить, кто и зачем хотел его отравить.

– У них, конечно, очень своеобразная семья, но такое… Не могу даже предположить, – признался Роберт. – И еще я подумал…

Он остановился, посмотрел на своего собеседника. Дронго заметил, что Роберт изменился в лице.

– И еще вы подумали, что его отравил кто-то из сидевших за нашим столом? – пришел на помощь Дронго.

– Ну… это уже слишком… К нам подходило слишком много людей. Скорее всего, преступник был среди них.

Они вошли в зал и направились к своему столику. Их сразу засыпали вопросами. Только Джил и Лиана молчали. Роберт что-то негромко пояснил своей супруге. Дронго сел рядом с Джил, зная, что она никогда не позволит себе задавать вопросы при посторонних. Он успокоил соседей, объяснив, что Эркин поедет в больницу на промывание желудка. Дронго увидел, что осколки бокала и лужу разлитого сока уже убрали, пол тщательно вытерли. Он поморщился. Это была его ошибка. Нужно было попросить не убирать осколки бокала. Но было поздно.

Наза так и не вернулась за стол, решив ехать с мужем в больницу. Минут через сорок к ним подошел Мирза.

– Он уже в больнице, – выдохнул он. – Кажется, все нормально. Ему делают промывание желудка. Предварительный диагноз – отравление алкоголем, но ничего страшного. Я даже не представляю, что бы я сказал его дяде, если бы он умер.

– Да, это была бы большая трагедия, – вежливо согласился Дронго.

Когда Мирза отошел, Лиана обратилась к нему.

– Мы можем узнать, что он вам сказал?

– Говорит, что все в порядке. Эркин уже в больнице. Судя по всему, ничего страшного.

– Но вы так суетились…

– Я просто испугался.

– Странно. Я полагала, что при вашей профессии вы не из пугливых.

– Может, наоборот. Знание порождает скорбь.

Джил, сидевшая между ними, молча слушала этот диалог.

Лиана пожала плечами.

– Вы не согласны? – спросил Дронго. Он видел, как подслушивает их разговор Роберт и при этом очень нервничает.

Лиана нахмурилась. И перешла на итальянский.

– Не совсем. Вы же видели, как он общается с людьми. Для такого наблюдательного человека, как вы, это было слишком очевидно.

– Очевидно что?

– Рано или поздно это должно было случиться. У них слишком необычная семья.

– Мы завтра едем к ним, – сдержанно напомнил Роберт, произнеся эту фразу на грузинском. Очевидно, он тоже немного понимал итальянский, и ему не совсем нравился разговор между супругой и экспертом.

– Нужно, чтобы вы тоже приехали и сами во всем убедились, – не унималась Лиана.

Роберт дернулся. Возможно, даже он незаметно толкнул супругу, чтобы прекратить этот разговор.

Когда они возвращались в машине домой, Джил осторожно спросила:

– Обязательно надо было так бурно реагировать на его отравление? Или это было нечто иное?

– Боюсь, что его отравили. Я так думаю.

– Кто-то из сидящих за столом?

– Не знаю. Пока не знаю. Но что-то меня смущает. Понимаешь, когда действительно хотят убить ядом, спасти человека практически невозможно. Он умирает сразу в течение нескольких секунд. Например, от цианида. Полторы-две секунды. Я бы даже не успел к нему подбежать.

– Тогда, может, это было обычным пищевым или алкогольным отравлением?

– Тоже не похоже. Слишком сильные симптомы. И слишком быстро все произошло. Он выпил гранатовый сок и выпустил бокал из рук… Мне показалось это достаточно странным. А перед этим к нему подошло много людей. Среди них мог оказаться человек, который незаметно положил в его бокал яд.

– Я не совсем понимаю, – призналась Джил. – С одной стороны, ты не веришь, что это была попытка отравления. А с другой – почти уверен, что Эркина отравили. Как тебя понимать?

– Пока не знаю. Но уверен, что все именно так, как я тебе говорю, – мрачно ответил Дронго.

– И еще я не поняла намеки Лианы. Мне показалось, что ей не нравится этот молодой человек. В какой-то момент я даже подумала, что кто-то из этой пары хотел бы от него избавиться раз и навсегда.

– Если Эркин не нравится Лиане, это еще не значит, что она обязана его отравить, – улыбнулся Дронго.

– Тебе виднее, – сдержанно ответила Джил.

Больше на эту тему они не говорили. Когда ранним утром раздался телефонный звонок, они еще спали. Дронго взглянул на часы. Было около девяти часов утра.

– Слушаю, – недовольно сказал Дронго.

– Доброе утро, – услышал он уже знакомый голос Эльбруса Алхасова. – Мне стало известно о том, как вы вчера помогли моему племяннику. Хочу вас лично и от всей души поблагодарить.

– Не за что. Как он себя чувствует?

– Нормально. Я только что говорил с его лечащим врачом. Эркин сейчас спит. Врачи считают, что он должен несколько дней побыть в больнице. Я это всецело поддерживаю. Неделя минимум! Пусть парень как следует вылечится. Отлежится, наберется сил. Не надо торопиться!

– Надеюсь, что все пройдет без последствий, – ответил Дронго.

– С ним ничего страшного не случится. Он молод и здоров. Ну, а теперь я хочу воспользоваться случаем и снова пригласить вас к нам в Исмаиллы. Мы приготовили несколько ягнят, и я выписал повара из Баку. Лучшего специалиста города! Завтра с утра мы начнем отмечать день рождения моего сына. И если вы приедете к нам сегодня, вся наша семья будет безмерно счастлива.

– Мы еще не решили, – уклончиво ответил Дронго.

– Мы соберемся очень узким кругом, – настаивал Алхасов. – Только моя семья, наши друзья из Грузии и вы.

– Семья из Грузии – это Роберт с Лианой? – уточнил Дронго.

– Да, именно они. Так вы приедете? Я буду вас ждать!

Дронго положил телефон и уже хотел было откинуться на подушку, как услышал голос жены из женской спальни:

– Так мы поедем?

Они с Джил всегда спали в разных комнатах. Это была давняя привычка Дронго, так как он не мог выносить какого-либо присутствия рядом, когда засыпал. Мать всегда говорила ему, что он спит как волк, чутко прислушиваясь к любым звукам. И никто не мог войти в его комнату, чтобы он не проснулся. Джил знала об этой его особенности. В совместных поездках они редко когда брали номера double room, чаще каждый ночевал в своем отдельном номере. Привычка Дронго спать в одиночестве брала верх. Что было не совсем нормально для женатого человека. В первые годы Джил обижалась, потом смирилась с этой привычкой.