Император из стали: Император и Сталин. Император из стали - Сергей Васильев

Марк-мастер буквально подпрыгнул на стуле и впился глазами в начальство, непослушными пальцами расстёгивая ставший вдруг тесным стоячий воротник куртки.

– Сенека – известный мудрец, – проскрипел он внезапно севшим голосом, – жаль только, что он ни слова не сказал про лекарство…

– Жаль, – кивнул магистр, – но жизнь вообще жестока, наверно, поэтому Генри Уодсуорт Лонгфелло в «Песне о Гайавате» писал: «Молодые могут умереть, старые – должны».

– Всё это излишне мрачно, – качая головой, возразил марк-мастер. – Я бы лично не хотел умереть скоропостижно. Это всё равно что уйти из таверны, не расплатившись.

Магистр аккуратно поставил свою чашечку на поднос, с шумным вздохом поднялся и встал за стул, опершись на его спинку.

– Я научился смотреть на смерть как на старый долг, который рано или поздно придётся вернуть… – чётко, буквально по слогам, произнёс он. – А время… Никто не знает, когда человек должен умереть. Тогда почему все говорят: «Его постигла преждевременная смерть»?

Мастер не ответил. Его остекленевший взгляд прилип к китайской посуде с индийским чаем, а голова бешено перерабатывала полученную информацию. Заметив то напряжение, в котором пребывал его брат по ложе, магистр подошёл к нему сзади, дружески положил руки на плечи и, нагнувшись к уху, прошептал:

– Ещё Маргарита Наваррская писала в своих дневниках: «Старики привыкли думать, что они всегда умнее, чем поколение, которое идёт им на смену».

– Она, вероятно, просто не знала слов Эразма Роттердамского: «То, чем мы грешим в молодости, приходится искупать в старости», – пробормотал в ответ марк-мастер, не отводя глаз от посуды.

Магистр похлопал марк-мастера по плечу и, возвращаясь на своё место, произнёс уже другим, расслабленным и слегка небрежным, тоном:

– Не переживайте так из-за давно ушедших от нас классиков. Они были хороши в своё время. Однако «Излишняя забота – такое же проклятье стариков, как беззаботность – горе молодёжи». И это уже сказал Уильям Шекспир.

– Да, – попытался приподняться со своего стула марк-мастер, – но старость…

– Старость, – жёстко перебил его Магистр, – это когда знаешь все ответы, но никто тебя не спрашивает…

Марк-мастер рухнул обратно на стул, а Магистр натянул на голову простецкий картуз мастерового и, уже направляясь к выходу, бросил через плечо:

– Я устал от рутинных забот и хочу предложить братьям вас на моё место. Закончите свои дела здесь – подумайте об этом предложении…

* * *

Марк-мастеру действительно необходимо было спокойно посидеть, подумать и разложить по полочкам полученную информацию, переформатировать её в план действий, где любой просчёт мог стоить карьеры, положения, а то и самой жизни.

Марк-мастер капитула королевской арки Объединённой великой масонской ложи Англии, он же Артур Уильям Патрик, герцог Коннаутский [6 - Артур Уильям Патрик, принц Великобритании, герцог Коннаутский в 1901 году стал после принца Уэльского, короля Эдуарда VII, Великим магистром Объединённой великой ложи Англии и пребывал в этой должности почти до самой смерти в 1942 году. ], был профессиональным военным, хотя его специализация была весьма специфична. Именно из-за неё, несмотря на громкие должности – Главнокомандующий бомбейской армией, Главнокомандующий войсками в Ирландии, – в реальных сражениях он не участвовал. В частности, от англо-бурского театра военных действий главнокомандующего держали подальше.

В терминах ХХI столетия его бы назвали специалистом по тайным операциям, вкус к которым он почувствовал во время службы в Канаде, до совершенства отточил в Индии и теперь вовсю применял в Ирландии, в результате чего на самых непримиримых и оголтелых местных сепаратистов напал мор, косивший их ряды гораздо эффективнее британской армии и судов.

Только что он получил задание, которое его смутило, но не смогло остановить. Как человек военный и дисциплинированный, он привык выполнять приказы, а не обсуждать их. Тем более что отдавший приказ был не только его прямым масонским начальником. Великий магистр Объединённой великой масонской ложи Англии был не кто иной, как Эдуард Альберт, принц Уэльский, престолонаследник, старший сын королевы Виктории, и приказал он не что иное, как помочь утихомирить свою маман, развившую некстати недюжинную активность в чрезвычайно чувствительных для принца вопросах.

Весь разговор высокородных вольных каменщиков, выглядящий со стороны как отвлечённый философский диспут, был на самом деле краткой и информационно насыщенной постановкой очередной задачи на очередную ликвидацию, но на этот раз совсем не ирландских сепаратистов…

* * *

У будущего короля Великобритании Эдуарда VII, а в декабре 1900-го – принца Уэльского, известного под своим первым крестильным именем Альберт (уменьшительно – Берти), был воз и маленькая тележка причин не любить свою мать – «женщину-эпоху». Второй ребёнок, старший сын королевы Виктории и принца-консорта Альберта, практически не допускался к государственным делам. Более того, Виктория испытывала к нему тихую ненависть, абсолютно необоснованно считая виновным в смерти отца. Но главная трагедия Эдуарда была в несоответствии его амбиций статусу. Быть до шестидесяти лет наследником – это испытание не для слабых.

Альберт-Эдуард был вовсе не дурак и имел достаточно обширное академическое образование. В Эдинбурге прослушал курс промышленной химии, в Оксфорде изучал юридические науки, а в Кембридже совершенствовался в языках, истории и литературе. Но самыми развитыми у Эдуарда оказались хорошие от природы дипломатические способности: он в совершенстве владел наукой полуслов, намёков, хитростей и туманных обещаний. В мужском обществе принц всегда становился душой компании, увлекал всех своим оживлением и шутками.

Как мог, великовозрастный наследник мстил за пренебрежение к нему своей великодержавной маман. Заявлял о поддержке Дании и её претензий на Шлезвиг-Гольштейн в пику прогерманской политике королевы. Прилагал публичные усилия, чтобы встретиться с Джузеппе Гарибальди как раз в то время, когда Виктория уверяла Рим в своей безусловной поддержке и отсутствии каких-либо связей с повстанцами.

Особенно любил принц совмещать приятное с полезным, демонстративно попирая пуританские нравы своими многочисленными амурными приключениями, которых ничуть не стеснялся и не скрывал ни от матери, ни от своей супруги Александры. Он делал всё, чтобы продемонстрировать оппозиционность и независимость.

Но всё это было мелко и несерьёзно. Душа просила настоящего большого дела. Тем более что в руках у принца было весьма изящное и достаточно мощное, хотя и обоюдоострое, оружие – Объединённая великая ложа Англии (United Grand Lodge of England).

Большим делом Альберту-Эдуарду казалась великолепная возможность перехватить у мамы Вики управление тупой тщеславной куклой Алисой Дармштадтской, а вместе с ней – и всей огромной территорией Российской империи, которая может быть вполне самостоятельным инструментом глобальной политики и тотального обогащения. И когда из Санкт-Петербурга поступило предложение, больше напоминавшее детально разработанный, изящно продуманный план, он согласился, практически не раздумывая.