Записки старого козла - Чарльз Буковски

толпа начала гудеть: УУУУ УУУУУУУУ УУУ-УУУ-УУУ! затем гул замирал, но вскоре возникал снова: УУУУУУ УУУУУУ УУУУУУ! и с каждым разом он длился все дольше. трибуны учуяли, что дело тухлое, что у кого-то взыграла алчность. толпу снова предали. 5. 40 означало, что ко мне возвращаются лишь 27. 00 вместо возможных 39. 00. и не я один был уязвлен. ощущалось, как людская масса корчится от боли. для многих на кону каждого заезда лежали аренда жилья, жрачка, выплата по автокредиту.

я посмотрел вниз и увидел, что на беговом поле стоит человек и машет своей программкой, указывая на табло. он явно обращался к распорядителю. потом мужик замахал толпе, призывая всех выходить на поле. один откликнулся и перемахнул через изгородь. трибуны зааплодировали. другой отыскал открытые ворота, и теперь на поле было уже трое. толпа аплодировала. людям стало легче. на поле стало прибывать и прибывать, и аплодисменты не смолкали. все повеселели. появился шанс. шанс? что-то типа того. народ все прибывал. вскоре где-то 40–65 человек толпились на беговой дорожке.

комментатор включил микрофон:

– ДАМЫ И ГОСПОДА, ПРОСИМ ВАС ПОКИНУТЬ ПОЛЕ, ИНАЧЕ МЫ НЕ МОЖЕМ НАЧАТЬ ШЕСТОЙ ЗАБЕГ!

голос звучал недружелюбно. внизу были десять полицейских в серых санта-анитских мундирах, и каждый вооружен. толпа гудела: УУУУУУУ!

вдруг один из игроков заметил, что участники следующего заезда появились на задернованной скаковой дорожке. черт, они блокировали грунтовый трек. когда лошадей вывели на предстартовый парад, толпа двинула через грунтовку к зеленому полю, находившемуся внутри трека. им противостояли восемь лошадей, возглавляемые эскортным в красном камзоле и черном картузе. толпа валила через грунтовку.

– пожалуйста, – грозил комментатор, – очистите трек! пожалуйста, очистите трек! тотализатор не смог зарегистрировать последний флеш-даун. цена верная!

лошади медленно двигались на застывших в ожидании людей. они были огромные и явно нервничали.

я спросил у Денвера Дэнни, парня, который зависал на скачках намного дольше меня:

– что это за туфта, Денвер?

– да машина тут ни при чем, это не она наговняла, – отозвался бывалый. – каждый доллар учитывается. когда кассы закрылись, на табло было пять к двум; затем табло обновилось, финальные изменения были, но на табло осталось пять к двум. знаешь, французы говорят: «а кто будет сторожить сторожей? » если помнишь, уже на третьем круге стало ясно, что победитель – Квадрант, оторвался значительно. могло произойти следующее. возможно, машины вообще не были закрыты во время скачки. и когда Квадрант вырвался, менеджеры просто продолжали выкупать выигрышные билеты. другие говорят, что оставаться доступными могли одна или две машины. точно я не знаю. но могу сказать одно – это кидалово, да любой здесь это просекает.

лошади продолжали надвигаться на толпу. эскортный и первая лошадь – огромный монстр по кличке Непреодолимая Страсть под жокеем по имени Пирс – приблизились к передней линии выжидающих бунтовщиков. один парень обложил полицейских матом. трое копов выхватили его из толпы, оттащили к ограждениям и стали мутузить. толпа двинулась на копов, и они отпустили бедолагу, парень бросился к своим и затерялся в первых рядах, перекрывавших беговую дорожку. а лошади продолжали движение, и было ясно, что они намерены прорваться. таковы были даны указания. и вот – люди на лошадях против людей безоружных. пара-тройка парней легли на пути у наступающих, прямо под копыта лошадей. это было нечто. вдруг лицо эскортного перекосилось, покраснело, как его камзол, он схватил за поводья первую лошадь – Непреодолимую Страсть, – пришпорил свою и рванул через людей напролом, правда, глаза закрыл. лошади проскочили через лежащих. не знаю, сломали они кому-нибудь спину или нет.

но эскортный отработал свой оклад. послушный служака. какие-то гниды на трибунах зааплодировали. но этим дело не кончилось. несколько бунтовщиков окружили прорвавшуюся лошадь и попытались сдернуть жокея из седла на землю. на поле выдвинулась полиция. остальные лошади пытались следовать за Непреодолимой Страстью, но парни мгновенно окружили ее и почти стащили Пирса на землю. это был звездный час восставших.

я убежден, если бы им удалось выдернуть Пирса из седла, дело закончилось бы поджогом трибун и всеобщим погромом. но копы отлично знали свое дело. оружия они не доставали, им и так нравилось, особенно одному, который с наслаждением дубасил кулаками какого-то старика то по макушке, то по загривку, то по спине. Пирс и Непреодолимая Страсть прорвались, мерин с соответствующей кличкой, заодно и разогрелся для предстоящей скачки на дистанцию в полторы мили. копы действовали чрезвычайно агрессивно и энергично, а протестующие отвечали нехотя. битва была проиграна. вскоре беговые дорожки освободились.

и тут донеслось:

– НЕ СТАВЬТЕ НИЧЕГО! НЕ СТАВЬТЕ НИЧЕГО! НИЧЕГО!

вот уж было бы славно, а? ни доллара стервятникам – жирных полоумных лентяев вышвырнули бы из их особняков на Беверли-Хиллз. слишком уж хорошо. было уже шесть косарей в кассах тотализатора, когда завопили: «НЕ СТАВЬТЕ НИЧЕГО! » нас подсадили, высосали досуха, опять и во веки веков… и ничего не оставалось, как ставить снова и снова и принимать все как есть.

десять копов стояли вдоль ограждений. гордые, преданные и вспотевшие, они получат премиальные за дополнительные нагрузки на службе. победителем в шестом стала лошадь по кличке Старт, на табло было девять к одному, что и выплатили. если бы вдруг при выплате оказалось восемь или семь, Санта-Аниту в тот день просто разнесли бы по кирпичику.

я читал, что на следующий день, в субботу, на ипподроме собралось около 45 000 человек, то есть в пределах нормы.

я там не был, никто по мне там не скучал, и лошади скакали, а я писал эту заметку.

23 марта, восемь вечера, Лос-Анджелес, та же тоска, и некуда податься.

возможно, в следующий раз у нас будет нужный номер, правильной лошади.

нужна практика, немного юмора и чуточку удачи.

подошел ко мне парень в армейском камуфляже и говорит: «ну, теперь, после убийства Кеннеди, тебе будет о чем писать». сам он тоже считает себя писателем, почему бы ему этим не заняться? мне постоянно приходится подбирать чужие какашки и упаковывать их в литературные пакетики. думаю, на этот случай у нас найдется достаточно экспертов – открывается декада под названием:

Декада Экспертов и Декада Политических убийц. и все они не стоят ссохшегося собачьего дерьма. главная проблема с этим убийством не в том, что мы потеряли стоящего мужика, но и в том, что просрали политические, духовные и социальные достижения, а такие вещи существуют, как бы помпезно это ни звучало. я к тому, что когда случается такое политическое убийство, все античеловеческие и реакционные силы стремятся упрочить свои предрассудки и использовать возникший разлад, чтобы вышибить естественную Свободу к ебеням с ее крайнего табурета у барной стойки.