Семь ключей от зазеркалья - Ольга Куно

– Кроме Эльмирры есть и другие страны, – передернул плечами король, давая понять, что я упомянула совсем уж несущественную деталь. – Договориться с соседями о такой малости – не проблема. Но вижу по лицу, что тебя не устраивает и это.

– Мне крайне неловко отбирать у вас столько времени, ваше величество. Но я ведь сразу дала свой ответ.

– Мы еще не предложили главного, – с ухмылкой вмешался в разговор бородатый. – Хорошего мужа и детишек. Может быть, именно это растопит холодное сердце госпожи мага?

– Мужа – допустим, а детишек тоже вы станете обеспечивать? – поинтересовалась я из чисто теоретического любопытства.

– А что, я могу, – усмехнулся рыжий. – С женитьбой, правда, не выйдет, а все остальное – с легкостью.

– Помолчи! – резко оборвал Эдбальд. И, глядя мне в глаза, отчеканил: – Разумеется, полная амнистия.

Это, конечно, было ценно. Намного ценнее всего перечисленного прежде. Просто потому, что давало мне спокойствие. Не придется ожидать, что меня в любую минуту найдут и вторгнутся в относительно отлаженную жизнь, как вот сейчас, а то и с гораздо большими потерями. Королевское слово не то чтобы нерушимо… Но нарушается лишь в случае крайней необходимости. Иными словами, если синоду магов потребуется козел отпущения, обо мне вполне могут вспомнить снова… Нет, не пойдет.

– Это очень заманчивое предложение, – произнесла я вслух. – Однако, как видите, я неплохо обхожусь и без амнистии.

– Мы напрасно теряем время. – Видимо, выдержка безбородого стража достигла предела. – Простите, ваше величество, но мы пришли не к тому человеку. Мир под угрозой уничтожения, а она ведет торг!

Признаюсь, его слова произвели на меня впечатление. Такое, что я даже не стала указывать на элементарную ошибку: торговался в данном случае король, я же всего лишь стремилась поскорее закончить переговоры. Но теперь сказанное меня все-таки зацепило.

– Угроза уничтожения? – переспросила я. – Это любопытно.

– Любопытно! – тоном, полным презрения, передразнил безбородый.

Но мне до его презрения не было никакого дела, а Эдбальд, кажется, и вовсе пропустил последний комментарий мимо ушей: слишком важной для него стала моя заинтересованность.

– Значит, ты все-таки готова послушать?

Я застыла, напряженно думая. Не следовало, ох не следовало идти на поводу у эмоций. Что-то подсказывало: получу информацию – и выйти безучастной уже не смогу. Но, волей или неволей, рыжеволосый меня заинтриговал, и я решила, что готова рискнуть.

– Да, – лаконично ответила я и тут же поспешила добавить: – Но окончательный ответ я дам только после того, как узнаю, о чем идет речь.

– Иного я и не ожидал, – ответил король, а я подумала, что последний обмен репликами совершенно бессмыслен.

Никто не позволит мне сорваться с крючка после того, как я узнаю правду. Но угроза существованию мира – если, конечно, это не выдумка, – достаточно весомый повод для небольшого личного риска.

– Полагаю, ты слышала про Первозданное зеркало? – осведомился Эдбальд.

– Безусловно, – кивнула я.

– Что именно тебе о нем известно?

То ли пытается заставить меня почувствовать себя причастной, втянув в разговор, то ли не хочет сболтнуть лишнего, случайно поведать что-то, чего я не знаю.

– Магическое зеркало, позволяющее мгновенное перемещение на самый глубокий, четвертый, уровень зазеркалья, – не стала упираться я. – Только магу соответствующих способностей и специализации, разумеется. Для всех остальных оно просто обычный кусок стекла.

– И ты представляешь себе, какие возможности открывает перед волшебником такой артефакт?

– С-с-слиш-ш-шком больш-ш-шие, – высунув голову из своего убежища, прошипел Хаш.

Его появление возымело потрясающий эффект. Один стражник выхватил из ножен палаш, второй отшатнулся, кажется, готовый бежать со всех ног, и даже Эдбальд чуть не упал со стула.

– К-кто это? – нервно сглотнув, осведомился он.

– Это Хаш. Зеленый змий, – представила я. – Хаш, это Эдбальд, король Эльмирры.

– Не с-с-скаж-ж-жу, ш-ш-што рад з-з-знакомс-с-ству, – заявил мой приятель. – А ты закрой пас-с-сть, не то прос-с-студиш-ш-шься, – посоветовал он ошалевшему безбородому, действительно стоявшему с раскрытым ртом.

– Не дерзи, – напомнила о хороших манерах я, впрочем, без особого рвения.

Приятно, когда тебя поддерживают. Особенно если жизнь не слишком-то баловала тебя таким явлением.

– Змий? – переспросил монарх, благоразумно закрывая глаза на невежливость оного.

– Ну, не совсем, конечно, – уклончиво отозвалась я. – Скажем так: он принадлежит миру зазеркалья. Но в данный момент предпочитает мое общество. И флягу с портвейном, разумеется.

Уточнять, почему разумеется, никто не стал. А Хаш, напоследок продемонстрировав визитерам длинный раздвоенный язык (тоже чистой воды показуха, не рептилия же он, на самом деле), скрылся в сосуде, громко булькнув золотисто-коричневой жидкостью.

– Кстати, портвейна не желаете?

Нельзя же вовсе забывать о законах гостеприимства! Но гости широту моего жеста не оценили и замотали головами так отчаянно, что я поняла: портвейн они не станут пить не только сейчас, но и, по-видимому, всю свою оставшуюся жизнь.

– Так о чем мы говорили? – светским тоном вопросила я.

Эдбальд, сглотнув, поднял на меня тяжелый взгляд:

– О тех возможностях, какие открывают магу зеркала.

– Как известно, наш дар позволяет воздействовать на мир косвенным образом. – Я решила компенсировать страх, который вызвало в гостях явление Хаша, подробным ответом. – Предмет неразрывно связан со своим отражением и с тенью, которую он отбрасывает. Его свойства определяют форму, размер, очертания, а в случае с зеркалом и цвет. Разумеется, в сочетании с другими факторами, такими, как освещение и форма поверхности. В своей работе маг должен учитывать все нюансы, вплоть до самых крохотных деталей. Но суть сводится к одному: меняя отражение, мы меняем оригинал. Грубо говоря, кошка не может, поглядевшись в зеркало, увидеть там собаку. Если мы переделаем отражение так, чтобы оно получило свойства собаки, то природа исправит получившееся несоответствие. И тогда в реальном мире кошка превратится в пса.

– И какую роль играет в этой истории глубина?

Король впился в меня взглядом так, словно ожидал, что сейчас я раскрою ему невероятную тайну, а не сообщу то, что давным-давно известно каждому студенту.