Оккультист - Иван Снежный

– Не примите за дерзость, учитель, но если слишком часто показываться на глаза, теряется ореол таинственности. Ведь вас не звали.

– Ошибаешься, ты сам впустил меня в свою жизнь. Мастер связан с учеником сильнее, чем отец и сын, ближе, чем любовники. Я всегда рядом и приглашения не требуется.

Об этом несложно догадаться, слишком удобное время демон выбирает для визитов. Важнее, умеет ли он читать мои мысли? Во всех трудах по оккультизму со ссылками на жития святых утверждалось, что демоны такого не умеют. Но мне всегда казалось странным излишнее подчеркивание. Будто отцы церкви боялись, что это окажется не так, и держались за это знание, как за последнюю соломинку. Жаль, нельзя спросить напрямую. Со всем этим бедламом забыл узнать у Павла, чем платят за вопросы.

– Любовников обычно не обводят вокруг пальца. Старуха – ложный след, – с удовлетворением отметил, как поморщился демон. Не такой уж он непробиваемый.

– Марианна настоящая ведьма. Ты слишком долго блуждал в темноте и путаешь день с ночью. Старуха – единственное волшебство, что было в твоей жизни. О чем ты вообще говоришь? Ведь даже имя твое не настоящее: Сер-гей. Пустой набор звуков, случайно выбранный чужими людьми.

Демон становится очень словоохотливым, когда юлит. Какое-то истинное имя приплел. Ведь вопрос совершенно в другом. Смахнув леденцы обратно в шкатулку, я принялся загибать пальцы:

– Сибирские колдуньи, передача силы, таинственный ритуал совершеннолетия и великая семья Добровольских. Многовато лапши даже для моих ушей.

– Эти слова ложь. Реальна лишь Марианна и ее сила. Иных ведьм под вашим солнцем нет.

То есть девочка водит меня за нос? Маленькая интриганка! Целую вселенную выдумала, а сама прикончила старушку и использует меня в собственных целях. Особо нервирует, что Черный человек рассказывает о ведьме в настоящем времени, будто она и не умирала. Борясь с брезгливостью, я вернулся в зал. Если тело сейчас зашевелится, то я не просто поверю в особую родовую магию, а натурально обделаюсь.

Какая все-таки мерзость вокруг. То, что Агафья сотворила со своей бабушкой, тяжело рассматривать дольше нескольких секунд. Хорошо, что мне не снятся кошмары. При всем уважении к вековому возрасту демона, никогда не поверю в подобную глупость. Единственная ведьма в мире живет у меня под боком? Таких совпадений не бывает. Стоит продолжить выводить Черного из себя, высмеивать каждое его слово. Пусть понервничает. Я брезгливо скривил нос, рассматривая корешки книг в шкафу:

– Юнг, Фрейд, Эриксон, Эрик Берн, Пол Экман. Если это волшебство, то я уже архимаг. Ты не помогаешь.

– Договор нерушим, а ты слишком дерзок. Какой магии будем учиться? Родовой ты не владеешь.

По заверению старушки, вскрывшей себе живот. Очень надежный источник знаний.

– Демонология.

– Странно, что ты не назвал это первым.

Признаюсь, сглупил. Решение лежит на поверхности. Если существуют демоны, значит реально и управление ими. А что это, как не магия? Черный человек медлил, смахивая пыль с цилиндра.

– Нет. Я не стану обучать тому, что можно использовать против меня. Еще варианты?

Вертит обязательствами, как хочет. Этот фарс не имеет смысла, ничему демон не станет учить. Раз все не серьезно, то и я пошучу:

– Вуду.

– Пробуй. Ближайший вариант: Гаити, шестой остров к северу от Грейт-Инагуа, третье бунгало от единственной пещеры. Спроси Папашу Эша. И не подхвати там заразу, в тебе и без того достаточно гнили.

Он что, издевается? Вуду, насмешка над целыми поколениями мистиков, работает? Какое еще Гаити? У меня даже визы нет, загранник просрочен, языка не знаю. Так не пойдет, нужно что-то более распространенное.

– Спиритизм и ясновидение.

– Не так быстро, ученик. Один вариант за раз. Куда торопишься? Наслаждайся едой, пустыми разговорами, безмятежным сном. – И без ехидной улыбки было понятно, что опухоль в моем теле – его работа.

Торопит и сам же затягивает дело. Опять поставил условие, которое ранее не оговаривалось. Черный вертит мной, как хочет.

– Тащите лом, здесь хлипкая! – раздался грубый голос из подъезда.

Я и забыл насколько тонкие в доме стены.

– Голубая, – прошипел демон, обращаясь в дым.

Едва удержав вертевшийся на языке вопрос, я раскрыл шкатулку. Темно-голубая или светло-голубая? Надеюсь, в древние века существовал синий цвет и учитель не дальтоник. Леденец неприятно холодил руку, даже морозил. Хотел перекреститься напоследок, но не стал. Без веры символика не помогает, а с верой она уже не нужна. Мироточение, схождение благодатного огня и нетленность мощей – слишком яркие проявления лжи. Их развенчали ученые еще в середине прошлого века. То, что мне предстоит, лежит далеко от проворовавшихся попов и разбивающей лоб паствы. Нет уж, надо встретить неизвестность без страха: широко раскрыв глаза, я сунул леденец в рот.

Хотел проглотить его, но не смог. Конфета прилипла к небу, замораживая зубы, щеки, лоб. Сок потек в горло и я ощутил как внутренности превращаются в лед. В коридоре грохнула слетевшая с петель дверь, но к тому времени мое тело сильно заледенело. Я не сумел пошевелить пальцами ног, не то что сдвинуться с места. Тихие шаги в коридоре. Сколько их, двое?

Щелкнул электросчетчик, и квартира погрузилась в полумрак. Какая глупая смерть. Все, что удалось выяснить: не стоит доверять демонам. Даже дневник не успел написать для следующих поколений искателей. Скрипнула половица за спиной, и три луча подствольных фонариков заскользили по стенам. Выходит, трое. Глазные яблоки будто покрылись коркой льда, а ресницы слиплись. Не получалось даже моргнуть, куда там – повернуть голову назад. Так, наверное, ощущают себя люди-статуи в парках.

– Чисто! – тот же грубый голос.

Лишь после этого слова я обратил внимание на странность: свет фонариков проходит сквозь меня. В стекле серванта отражались искривленные фигуры с оружием, мебель, а я – нет. Невидимость! Захотелось радостно рассмеяться, но смех осел тяжелой ледышкой где-то в районе груди. Омоновец остановился прямо передо мной и достал маленькую рацию.

– Вызываю альфу один.

– Докладывайте, браво четыре. – Несмотря на схожесть с детской игрушкой, звук из динамиков шел чистый.

– Мы в сто тридцать четвертой, мэм. Цели нет, но… я думаю, вам стоит взглянуть лично.

– Принято, браво четыре, готовность две минуты.